Спираль

Первые полчаса похода были ничем не примечательны…

Паша-Гусь стремительно вскинул левую руку на уровень плеча, и Юра остановился мгновенно, не без раздражения отметив про себя, что немцы — надо полагать, расслабленные мнимым спокойствием — среагировали с запозданием, и даже один солдат воткнулся в другого с ненужным шумом. Разведгруппа, перемать…

Как только прекратился размеренный звук шагов, со всех сторон навалились шорохи. Юра, держа ружьё стволом вверх, развернулся на каблуках. Осеннего цвета кроны почти смыкались над головой; дорога, по которой много лет никто не ездил (удивительно аккуратный бурелом случился, каждые тридцать метров лежало по дереву), уже сама поросла кустарником и тощими осинками. Шумопеленгатор снова тревожно пискнул, отмечая посторонний звук. Тогда Юра разрешил шумопеленгатору начать поиск. Звуковая картина в наушниках несколько раз поменялась: как будто сверху вниз по телу прошли один за другим с полдесятка сильно отличных друг от друга пластов лопающихся пузырьков, от самых мелких, чуть шепчущих, до крупных, звонких. Потом настала как бы тишина, только не настоящая, а ватная, и по этой тишине справа налево двинулись осторожные шаги: несколько пар мягких лап, ступающих то ли по скрипучему проседающему снегу, то ли по высохшей пене… Юра прикинул, когда эти шаги выйдут на свободное пространство, то есть на обочину дороги, не оглядываясь, показал остальным цель — и всё равно чуть не прозевал прыжок.

Саблезубая лиса-хаки — зверь редкий, умный, коварный, опасный. Подкрадывается для невооружённого уха бесшумно, атакует только сзади и только наверняка, убивает мгновенно; клыки её, если быть точным, не сабли, а стилеты, прокалывающие и кевлар, и мелкоячеистую стальную сетку, которую широко используют для защиты от зубов и когтей разных тварей. В этом смысле хаки страшнее всех псов Зоны и даже некрупных кабанчиков — те никогда не налетают исподтишка, и обычная лёгкая броня, как правило, способна защитить жертву — хотя бы на то время, пока не повалят и не нащупают слабые места типа сочленений. И, наконец, лучше хаки маскируется только кровосос — но он производит столько шума, что при должной тренировке в него можно попасть и в темноте…

Юра выстрелил почти наугад: по легчайшему мельтешению, по ряби травы — и только в миг, когда картечь разорвала шкуру и переломала тело зверя, увидел его самого: здоровенного самца, припавшего к земле перед прыжком. Тут же второе тело, совсем невидимое, отпрянуло, ломая тонкие ветви кустов и срывая листву. Юра выстрелил вдогон, но скорее всего промахнулся. Несколько автоматов немедленно превратили там всё в крошево… Юра поднял руку, призывая к тишине; подождал, чтобы его поняли; но казалось, что гильзы ещё звенят, вылетая, и шипят раскалённые стволы в струях несуществующего дождя. Наконец он разрешил себе подойти к убитому зверю. Присесть. Шумопеленгатор давал ровный шум со всех сторон — второй зверь или был убит, или шмыгнул в нору, или удрал далеко. Юра достал нож, примкнул ножны так, чтобы получились кусачки, и, расшатав, вытащил оба «стилета». Это был честный и нехилый заработок — почти тысяча рублей, а то и больше. Потом вырезал кусок шкуры, завернул стилеты в шкуру, сунул всё в боковой карман штанов. Ещё раз прислушался. Немцы переминались с ноги на ногу, но и только. Вставая, услышал тонкий, на грани ультразвука, писк. Раздвигалась трава, что-то сухое ломалось. На него шёл лисёнок-подросток, топорща тоненькие, как зазубренные шила, клычки, с холодной ненавистью в прищуренных глазках. Юра снёс его картечью, повернулся и пошёл к своим. Подходя, сделал знак: «тихо». И — «вперёд».

Сумерки свалились раньше, чем Юра (да и не только он, а и зубры Зоны в лице Паши-Гуся, Насти и её мужа) предполагал; похоже, шуточки со временем продолжались: то день был бесконечный, а теперь — с гулькин обрез. Хорошо хоть, что обозначенный в качестве возможного убежища пост ГАИ находился почти рядом…

Поставили его, Юра узнал, незадолго до последнего расширения Зоны; КПП тогда находился сразу за деревушкой Углы, так что, возможно, какое-то движение тут и приходилось регулировать; но всё равно странно. Выглядел он вообще сюрреалистически для этих лесных дорог: довольно вместительный и длинный «карман», отходящий от узкой, в две плиты, военной бетонки и отделённый от неё газоном; само здание — наверное, кирпичное, но по обычаю страны выкрашенное какой-то светлой масляной краской и здорово пощерблённое пулями; высокий бетонный «стакан» с выбитыми, к сожалению, стёклами и тоже со следами пуль и осколков.

— Стоять, — скомандовал Юра. — Паша, подойди. — И, когда тот подошёл: — Возьми с собой одного немца и аккуратненько проверь здание. Очень аккуратненько. Мы тебя прикроем. Давайте без света, в ПНВ.

— Слишком светло для ПНВ.

— В доме уже нормально будет.

Через несколько минут Паша из окна второго этажа показал: чисто.

Они просто не заметили вход в подвал. Вернее, заметили, но не проверили. Крышка и крышка, закрыта и закрыта…

22