Спящий зверь

— Реально только одну вещь: Золотой Архар. — Теперь можно было обещать, лишь бы не переборщить с объемом, который так или иначе насторожит Иванова. — Под словом «реально» я подразумеваю время. Наверное, я смогу договориться еще и по подвескам царицы, но это займет два-три месяца, может, больше. «Искусство требует времени...»

— Да, да, — подхватил Иванов, — «...а жизнь коротка».

— А что насчет статуэток? Особенно хороша одна — довольно старая работа под Канову[4]. Даже такая подделка ценится.

Иванов кивнул: да, я знаю.

— Я возьму их, но это так, мелочь. — Сергей Юрьевич снова помолчал. — У меня к вам будет деловое предложение.

Бизнесмен побарабанил по столу пальцами и только сейчас догадался предложить собеседнику еще один бокал портвейна. Подняв свой и обменявшись с Радзянским кивком головы, выпил.

Стол был богато сервирован: различные салаты, икра, исходящее соком жаренное на углях мясо, манящий, неповторимый аромат галганта и лимона, дополняемый запахом зелени, на листках которой блестели капельки воды.

Вбросив, словно компромат, слова о деловом предложении, Иванов замолчал, уделяя внимание мясу и подавая пример своему сотрапезнику.

Радзянский почти был уверен, что последует дальше. И он не ошибся. Воспользовавшись зубочисткой, Иванов пожевал губами и с шумом втянул сквозь зубы воздух, пренебрегая элементарными правилами приличия.

— Пожалуй, я смогу надолго избавить вас от случайных заработков.

Лев сделал заинтересованное лицо и выгнул бровь, выражая легкое недоумение.

— Каким образом?

Если в начале беседы Иванов сыпал уменьшительными словами, то сейчас словно забыл о своей привычке. Хотя говорил все так же неторопливо, пересыпая речь междометиями.

— Предложение... а-а... такое. Вы — посредник, зарабатываете себе на булку с маслом, являясь... а-а... звеном между продавцом и покупателем. Это нормально, это один из законов бизнеса. Я могу предложить больше. Вы сводите меня с продавцом, а я выписываю вам премиальные. О сумме договоримся. — Сергей Юрьевич сделал протестующий жест, не давая Радзянскому заговорить: — Я не тороплю вас, Лев... Как ваше отчество?

— Платонович.

— Я не тороплю вас, Лев Платонович, и сам не спешу. Разговор предварительный и непредметный. Но он продолжится, когда я получу обещанное вами, проведу экспертизу и расплачусь. Понятно, да?

Прежде чем ответить утвердительно, Лев задумался, выслушав от Иванова, что тот вообще-то крайне удивлен: он, человек с мыслимыми и немыслимыми связями, в течение трех лет не мог выйти на след ценностей Бактрии, а тут никому не известный, с еврейской фамилией человек предлагает свои услуги по приобретению древних ценностей.

— У меня остались некоторые связи за рубежом, — пояснил Лев.

— Работали за границей? — проявил интерес собеседник. — Где и кем, если не секрет?

— Вице-консулом в одной жаркой стране, — ответил Радзянский, сделав вид, что снова размышляет над предложением собеседника.

Вообще Радзянский довольно грамотно построил разговор, направил его в нужное русло, а со стороны казалось, что это Иванов манипулирует беседой — умело, легко и непринужденно, в располагающей манере, не подозревая, что инициативой владеет не он, а собеседник, который капля за каплей внедряет то, в чем хочет убедить, и остается при этом в тени.

— Предварительно мы с вами договорились, да? — спросил Иванов, плавно заканчивая беседу и протягивая собеседнику визитную карточку. — Здесь несколько телефонов. Думаю, в дальнейшем вы без труда свяжетесь со мной. Просто назовите свою фамилию, и вас немедленно соединят. Постарайтесь передать картину до... — Сергей Юрьевич посмотрел на часы, — до 15.00 завтрашнего дня. У меня деловая встреча в Лондоне, где я пробуду дней пять-шесть. Ну а после буду рад новой встрече с вами.

Радзянский поднялся вслед за бизнесменом и пожал протянутую руку.

Иванов не заносился. Араб не увидел в нем человека с гонором, богатого, имеющего определенное влияние на политическую жизнь столицы. Может быть, подумал Лев, это зависит от собеседника. «Я показался ему достаточно простым, — продолжил он анализ, — поэтому его поведение именно таково, как есть. Был бы я чуть покруче, и он бы изменил свое поведение. Подстраивается? Вряд ли. В нем нет ничего от хамелеона — ни в облике, ни в манерах, ни в голосе. Хотя... Вот тон он сменил точно. Но как собеседник остался прежним. Просто сменилось настроение. Нет, Иванов производит хорошее впечатление. Какой-то он свойский оказался, не такой, каким его выставляют в прессе».