Спящий убийца

— В другой жизни, хотите сказать?

— Вовсе нет, дорогая. В этой жизни. Я хочу сказать, что это могли быть действительные воспоминания.

— Но я никогда не бывала в Англии, впервые приехала сюда месяц назад.

— Вы абсолютно уверены в этом, дорогая?

— Конечно, я уверена. Я прожила всю жизнь под Крайстчерчем в Новой Зеландии.

— Вы там родились?

— Нет, я родилась в Индии. Мой отец был офицером британской армии. Мать умерла через год или два после моего рождения, и отец отослал меня в Новую Зеландию к родственникам, где я и воспитывалась. Потом, несколько лет спустя, он тоже умер.

— Вы не помните, как ехали из Индии в Новую Зеландию?

— Нет, совершенно не помню. Лишь очень смутно припоминаю корабль. Круглые окна — иллюминаторы, по-видимому. И мужчина в белой форме с красным лицом и голубыми глазами, с отметиной на подбородке, наверное, шрамом. Он любил подбрасывать меня в воздух, и я помню, что это и пугало и радовало меня. Но это всего лишь отрывочные воспоминания.

— А вы помните няню или служанку из местных жителей?

— Не служанку, а Ненни. Я помню Ненни, потому что она находилась при мне, пока мне не исполнилось пять лет. Вырезала, бывало, мне уточек из бумаги. Да, она тоже была на корабле и бранила меня за то, что я плакала, когда капитан целовал меня, а его борода царапала мне лицо.

— А вот это уже интересно, моя дорогая. Потому что у вас в памяти сместились два разных путешествия. В одном случае у капитана была борода, а в другом — у него было красное лицо и шрам на подбородке.

— Да, — согласилась Гвенда, — такое вполне могло быть.

— И мне это представляется возможным, — сказала мисс Марпл. — Когда ваша мать умерла, отец взял вас сначала с собой в Англию, и вы действительно жили в том самом «Хиллсайде». Вы же сказали, что почувствовали себя как дома, едва войдя в него. И та комната, в которой вы устроили временную спальню, возможно, была вашей детской…

— Это, несомненно, была детская комната. Там решетки на окнах.

— Вот видите! И на стенах были те самые веселенькие обои с васильками и маками. Дети навсегда запоминают рисунок на стенах своих детских. Я до сих пор помню розовато-лиловые ирисы на обоях в моей детской, хотя их сменили, когда мне было всего три года.

— Так вот почему я сразу подумала об игрушках, кукольном домике и шкафе для игрушек?

— Да. И ванная комната. Ванна там отделана красным деревом. Вы сказали, что подумали об утках, как только увидели ее.

Гвенда задумчиво продолжала:

— Верно и то, что я сразу же вспомнила, где что располагалось, — и кухня, и шкаф для белья. И где находилась дверь, ведущая из гостиной в столовую. Но ведь совершенно не поддается объяснению, почему я приехала в Англию и купила дом, в котором жила много лет назад.

— Этому есть объяснение, дорогая. В данном случае имело место удивительное совпадение. Ваш муж изъявил желание поселиться на южном побережье. Именно там вы стали искать подходящий дом, и в ваше поле зрения попал дом, который пробудил память и понравился вам. Он подошел вам по цене и отвечал вашему вкусу, вот вы и купили его. Так что ничего экстраординарного тут нет. Если бы в доме были привидения (что в принципе возможно), думаю, вы сразу же почувствовали бы это. Но ведь вы никогда не испытывали чувства страха или отвращения, если не считать единственного случая, когда вы, спускаясь по лестнице, посмотрели вниз, в холл.

В глазах Гвенды снова появился страх.

— Вы хотите сказать… что… Элен… Это тоже было на самом деле?

— Да, дорогая, я так считаю, — мягко заметила мисс Марпл. — Я полагаю, нам следует исходить из предположения, что если вы помните другие вещи, то и это тоже должны помнить…

— Так, выходит, я и на самом деле видела кого-то убитого… задушенного… лежащего там… мертвого?

— Я не думаю, что вы поняли тогда, что женщина была задушена, к такому выводу вы пришли под влиянием вчерашней пьесы, чему в немалой степени способствовало воспоминание о синем, искаженном конвульсией лице. Мне кажется, что даже очень маленький ребенок способен в подобной ситуации понять, что случилось насилие, смерть, зло, и соотнести это с определенным набором слов. Поэтому я не сомневаюсь, что убийца действительно произнес те самые слова. Это явилось глубоким потрясением для вас. Дети — очень странные существа. Если они страшно чем-то испуганы, особенно тем, чего не могут понять, то никогда не говорят об этом. Таят в себе. Со стороны кажется, они сразу же все забывают. Но это не так, страшные события прочно укореняются в их памяти.

Гвенда тяжело вздохнула.

— Вы считаете, что со мной тоже произошло нечто такое? Но почему я вспомнила все это только теперь?

— На этот вопрос трудно ответить. И когда человек пытается это сделать, память нередко противится этому. Но, как мне кажется, одна-две детали свидетельствуют о правильности моего предположения. Например, когда вчера вечером вы рассказывали мне о своих переживаниях в театре, вы сказали, что смотрели «сквозь стойки перил», хотя обычно человек смотрит не сквозь стойки перил, а поверх перил.

— Это вы очень тонко заметили, — живо отозвалась Гвенда.