Спящий убийца

— Кажется, мы не были представлены друг другу, мисс Марпл. Но вас мне показал однажды полковник Мелроуз.

— О да. Милейший полковник Мелроуз. Он был всегда необычайно любезен. Еще с той поры…

— Еще с той поры, когда застрелили церковного старосту в кабинете викария. Как давно это было. Но у вас с тех пор были и другие успехи. Например, дело с отравлением в Лимстоке.

— Кажется, вы много обо мне знаете, инспектор…

— Мое имя Праймер. А вы здесь основательно заняты, как я посмотрю.

— Да, я делаю, что могу, в саду. Он очень запущен. Вот эти вьюнки, например, они такие противные. Их корни, — продолжала мисс Марпл, многозначительно глядя на инспектора, — они так глубоко уходят в землю. И разрастаются там во все стороны.

— Думаю, вы совершенно правы, — согласился инспектор. — И успели прорасти очень глубоко за это время… я имею в виду убийство. Имевшее место восемнадцать лет назад.

— А может быть, они росли здесь и прежде, — сказала мисс Марпл. — Как ужасно лишать жизни эти хорошенькие цветы…

Один из полицейских констеблей, весь в испарине, направлялся к ним по дорожке. Лоб у него был вымазан землей.

— Мы наткнулись на что-то, сэр, — доложил он. — Похоже, что это труп и есть.

II

Вот так, вспоминала Гвенда, начался этот день кошмаров. Вошел Джайлс, бледный, и сообщил:

— Это… она, все так, Гвенда.

Потом один из констеблей позвонил по телефону, и вскоре приехал медэксперт полиции, низкорослый, суетливый человек.

И в этот момент миссис Коккер, спокойная и невозмутимая миссис Коккер, вышла в сад, ведомая отнюдь не отвратительным любопытством, как можно было бы подумать, а единственно желанием сорвать какие-то съедобные растения, которые потребовались ей, чтобы приготовить блюда к ленчу. И миссис Коккер, чья реакция на новости об убийстве в тот день сводилась к резкому порицанию и тревоге о том, как это отразится на здоровье Гвенды (потому что у миссис Коккер возникла догадка, что детская комната наверху скоро, после должного количества месяцев, будет занята), увидела это ужасное зрелище и немедленно пришла в жалкое состояние.

— Так ужасно, мадам. Кости всегда вызывали у меня отвращение. Любые кости, не говоря уж о скелете. Здесь, в саду, рядом с мятой и другими съедобными растениями! У меня так забилось сердце… Меня колотит дрожь, и я едва перевожу дыхание. Что, если я наберусь смелости и попрошу у вас глоточек бренди…

Испуганная состоянием миссис Коккер и бледностью ее лица, Гвенда кинулась к буфету, плеснула в бокал немного бренди и дала выпить миссис Коккер.

Миссис Коккер успела только сказать: «Вот что мне требовалось, мадам…» — и тут неожиданно умолкла и лишилась чувств. Гвенда закричала, призывая на помощь Джайлса.

— На счастье, я оказался поблизости, — говорил потом врач. — Она была на волосок от смерти. Не окажись меня здесь в этот момент, женщина неминуемо умерла бы.

Инспектор Праймер забрал графин с бренди, и, разглядывая его, они с доктором совещались о чем-то. Инспектор Праймер спросил Гвенду, когда они с Джайлсом в последний раз пили из этого графина.

По словам Гвенды, в последние несколько дней не пили. Они были в отъезде, на севере, и в последние несколько дней пили джин, а не бренди.

— Но вчера я чуть не выпила бренди, — вспомнила Гвенда. — И только потому, что его запах напоминает мне о пароходах в проливе Ла-Манш, я попросила Джайлса открыть новую бутылку виски.

— Вам очень повезло, миссис Рид. Если бы вы выпили вчера бренди, то, скорее всего, сегодня вас уже не было бы в живых.

— Джайлс тоже собирался выпить бренди, но в последний момент решил выпить со мной виски.

Гвенда задрожала.

Даже теперь, оставшись одна в доме, когда полиция уехала, а Джайлс ушел; после того как они наскоро перекусили консервами, поскольку миссис Коккер увезли в больницу, Гвенда не могла поверить в реальность того, что происходило здесь утром.

Одно было совершенно ясно: вчера в доме побывали Джекки Эффлик и Уолтер Фейн. Каждый из них мог добавить яд в бренди, а смысл телефонных звонков состоял в том, чтобы дать возможность одному из них подсыпать в графин отраву. Гвенда и Джайлс слишком близко придвинулись к правде. Или был третий человек, который проник снаружи, скажем, через открытое окно столовой, пока она и Джайлс сидели в доме доктора Кеннеди, ожидая, когда Лили Кимбл явится на назначенную встречу? Третье лицо, которое организовало эти телефонные звонки, чтобы бросить подозрение на тех двоих?

Но предположение о третьем лице, подумала Гвенда, лишено смысла. Потому что это третье лицо должно было звонить только одному из тех двоих. Третье лицо должно было рассчитывать на одного подозреваемого, а не на двух. И как бы то ни было, кто мог стать этим третьим лицом? Эрскин определенно был в Нортумберленде. А если Уолтер Фейн позвонил Эффлику, а потом притворился, что ему тоже звонили? Или Эффлик позвонил Фейну и сделал вид, что и сам получил вызов? Один из этих двоих, и полиции, у которой больше опыта и возможностей, предстоит узнать — который? А пока за каждым из них будут наблюдать. Они не смогут… попробовать еще раз.