Спящий Страж

Рита сама поднялась на эшафот. Встала на колени спиной к толпе и скинула балахон. Гвардейцы отстегнули ремешки от оружия и передали самому рослому и плечистому. Верзила хлопнул кожаными полосками так, что бахнуло громче выстрела.

– Она здесь при чем? – не унималась Кроха. – Я сомневаюсь – меня и секите!

– Пятнадцать плетей, – нежно, словно любящая тетушка, проворковала Аманда.

Арина стиснула зубы и пошла прочь от лобного места. Но Машенька и Дашенька заступили дорогу.

– Ты никуда не уйдешь, – донеслось с помоста. – И будешь смотреть.

– Не буду!

– Двадцать плетей.

– Да вы… то есть… – Кроха запиналась, тщательно подбирая слова, чтобы несчастную не забили насмерть. – Да, во мне говорят бесы! А за Куполом – ужас и смерть! Я приму волю Стража, только не трогайте ее!

Бабка тепло улыбнулась, вновь став доброй старушкой-рассказчицей. Жаль, только внешне.

– Это не торги, малыш. Это – суд. Впредь веди себя умнее. Приступайте.

Вояка ухмыльнулся и причесал мохнатую гусеницу под носом. Он даже не пытался скрыть возбуждение и гордо выпячивал грудь, радуясь, что именно ему выпала честь избивать подростков. Виновных лишь в том, что их угораздило родиться среди сумасшедших садистов. И после этого старуха еще смеет называть мир за Куполом Адом? Нет, Ад не там, где грязь, смерть и чудовища. Ад там, где обитают черти вроде изверга с плетью, пусть даже эта преисподняя выглядит краше самого рая.

За всю порку Рита не проронила ни слова, хотя палач старался изо всех сил. Ремешки сами по себе были довольно мягкими, но карабины на концах нещадно драли кожу. После десяти ударов на спине девушки не осталось живого места. После пятнадцатого Рита не выдержала и рухнула ничком. Но истязания это не остановило, и бугай с наслаждением стегал неподвижное тело. Бабушка в это время давила милейшую улыбку, сцепив пальцы на животе и внимательно наблюдая за Крохой.

Та в свою очередь искала взглядом кого-нибудь из бойцов, кто не получал удовольствия от зрелища. Логика была проста, как три патрона: мастерица – красивая деваха, и хоть один бугай наверняка положил на нее глаз. Да не с целью залезть под накидку, а с какими-никакими чувствами. И не мог просто стоять и безучастно взирать на ее мучения.

Среди бабкиной гвардии таких не нашлось. И немудрено: любой тиран подбирает свиту под стать. Только светловолосый парень, прежде карауливший особо опасного преступника на лавке, отрешенно пялился вдаль, делая вид, что ему все равно. И неумело отыгрывал роль преданного истукана на посту: идеальная выправка, поднятый подбородок и полная неподвижность. Но при каждом ударе веки вздрагивали, будто лупили его самого, а губы сжимались в тонкую бледную линию.

Удивительно. Одна пуля – и со злобной каргой покончено. Что заставляло вооруженного парня стоять столбом, когда рядом истязали дорогого человека? Как и чем им всем промывали мозги? Мистика…

Кроха постаралась запомнить лицо молодого воина. Круглое, с перебитым носом и толстым шрамом над левым глазом. Довольно приметное.

В отличие от Риты, стоически перенесшей наказание, малец ревел и метался, как загнанная крыса. Мать ползала под настилом и просила высечь ее, да хоть убить, лишь бы не калечили сына, но пухлая моська Аманды лучилась все тем же умиротворением. Будто напекла вкусных пирожков и ждала внучат в гости, а не командовала зверской расправой.

А ведь где-то отец этого бедолаги. И он наверняка все слышит. А может, и видит. Какая сила их всех сдерживает? Что не дает прямо сейчас насадить мегеру на вилы?

Наконец, кошмар закончился.

– Приятного ужина! – бабка хлопнула в ладоши и удалилась.

Проходя мимо пленницы, задержалась на миг и едва слышно произнесла:

– Я знаю людей вроде тебя, как облупленных. А еще лучше знаю, как их ломать. Не забывайся.

Работники разошлись по домам. Никто не помог матери унести потерявшего сознание мальчишку. Наоборот, сторонились, как прокаженных, отворачиваясь и пряча глаза. Или просто окружающих стыд заел? Парень со шрамом подался к Рите, но напарник швырнул ему окровавленный ремешок и приказал возвращаться на пост. Кроха осталась одна у распростертого на бревнах тела. К счастью, изуродованная спина медленно вздымалась и опадала.

– Ты как? – Арина присела рядышком. От вида рваных ссадин и алых потеков желудок полез наружу, но девушка не посмела отвести взгляд.

Интересно, как бы она повела себя на месте Риты? Выдержала бы или умерла? Кричала и брыкалась, или терпела бы? Опять все слишком очевидно.

Мастерица встала, поправила одежду и побрела к флигелю. На соседку даже не посмотрела, и от этого стало еще горше. Лучше бы ударила или плюнула в лицо, ведь нет ничего страшнее молчаливого презрения.

– Прости, пожалуйста. Если бы я знала…

Девушка не ответила. Глаза защипало от выступивших слез. Чтобы не зареветь, Кроха со всей силы ущипнула себя за руку. Она не имела права раскисать, когда рядом шла та, которая не издала ни звука и после двадцатого удара.

– Эта тварь ответит за все. Клянусь.

Рита обернулась. Наградой за благородный порыв стала кривая усмешка.

– Значит, ты скоро умрешь.

Пленница зловеще улыбнулась: