Спящий принц (ЛП)

Люстра над моей головой была сделана из костей и свисала с невообразимо высокого потолка. Руки скелетов сжимали черепа, а в глазницах горели свечи, озаряя комнату и отбрасывая зловещие тени. Длинные кости ног соединяли руки на люстре. От этого строения вверх уходили позвоночники, а под конструкцией на нитях свисали маленькие кости, словно бусины.

Это было прекрасно и ужасно, и я содрогнулась. Храм под землей. Он же – склеп.

Я знала без слов, что все кости здесь принадлежали алхимикам. И я знала, что этот храм, склеп, был построен здесь задолго до того, как здесь спрятался Конклав, может, потому он и появился здесь. Эта работа была долгой, юные и старые кости собирали, чтобы получилось такое место. Это было отвратительно и красиво, во мне поднимались волны отвращения, но восхищение сбивало их, когда я замечала новые невообразимые узоры.

Я не знала, кому тогда принадлежали могилы на кладбище, но догадалась. Сайлас говорил, что алхимики образовывали семьи с не алхимиками. Они не могли быть частью этого места, но их отмечали на могилах.

У алтаря Твайла исчезла за ширмой, и я услышала голоса. Я пошла на звук, миновала ряды церковных скамей. Я касалась каждой, пока проходила. Все они были разными, из разного дерева, разных размеров. Некоторые были изрезаны и украшены символами старых богов – Падуба и Дуба. Некоторые были простыми. Все они были потертыми, поколения согревали их пятыми точками и проходили службы, поколениями люди сидели и смотрели на своих предков.

Только алтарь не был украшен костьми. Это была большая металлическая скульптура – два диска, один из золота, а другой из серебра – стояли над алтарем. Серебряный диск заходил на золотой, делая из него полумесяц, и я вспомнила луну. Алтарь был полон цветов и горящих свечей. Пахло благовониями и чем-то еще, даже не запахом, а тяжелым присутствием. Костьми. Я чувствовала их, словно тысячи алхимиков были здесь и смотрели на меня.

Я нашла их в нише, скрытой за резной деревянной ширмой. Твайла напряженно сидела и смотрела на крупную женщину в черном, как и Сестры, но без их зловещей изящности. Видимо, это была Пожирательница грехов, Амара. Ее веки были тяжелыми, напоминали капюшоны, лицо ее было круглым и бесцветным, в отличие от дочери, красной от гнева. Я не видела между ними сходства.

- Я думала, ты работала одна, - сказала Твайла, когда я села рядом с ней. Пожирательница грехов посмотрела на меня, и я приветственно кивнула, странно обрадовавшись, когда она склонила голову, а потом отвернулась к Твайле. – Вот уж не думала, что ты дружила с монахинями.

- Монахини, - фыркнула Амара. – Это измененный культ похитителей трупов, и, что бы я ни сказала тебе, не забывай, что этот бардак – отчасти и их вина. Все мы сыграли свою роль.

- Не понимаю. Как они связаны с нами… с тобой?

Ее мама долго смотрела на нее.

- Это Сестры Нэхт. А я – Пожирательница грехов, Высшая жрица Нэхт.

Холодок пробежал по мне от ее слов, звучало так, словно их произнесло сразу сто женщин.

- Но ее не существует, так ведь? – сказала Твайла. – Хоть ты и говоришь о Нэхт и Дэге, их не существует. Их не было никогда.

Амара уставилась на дочь, а та спокойно выдержала ее взгляд.

- Вообще-то, они были, - сказала я, голос оказался слишком громким в благоговейной атмосфере. Амара повернулась и кивнула мне продолжать, не удивляясь моим познаниям. – И звали их, на самом деле, Аурек и Аурелия.

- Аурек и Аурелия? – спросила Твайла. – Спящий принц и его сестра?

- Ты знаешь их историю? – спросила я, и она кивнула.

А потом она повернулась к матери.

- Я знаю все о них. Теперь я умею читать, - она звучала гордо, с вызовом и до боли юно. – Продолжай, - сказала она мне.

- Дом Белмис изменил историю. Использовал для того, чтобы обеспечить себе власть. Они переименовали Аурека и Аурелию в Дэга и Нэхт для своих целей. И сделали их возлюбленными.

- Боги, вот так проснешься и все это узнаешь. Что твоя жизнь стала легендой, да еще и приукрашенной.

- Тебе его жаль? – Амара уставилась на дочь.

- Нет, - голос Твайлы был ледяным. – Он убийца. Ничто не может оправдать его поступков. Потому я хочу бороться с ним. Лормера натерпелась уже испорченных правителей.

- Интересно даже, что заставило тебя открыть глаза? – тихо сказала Пожирательница грехов.

Твайла оскалилась.

- Если бы ты не интересовалась, а сочла бы нужным рассказать мне, на что я подписываюсь, я бы справилась куда лучше. А вместо этого я верила всей лжи, что мне скармливали, пока это меня не разорвало.

- У меня не было выбора, Твайла. Я – Пожирательница грехов…

- Да, да, твоя важная роль. Надеюсь, она позаботится о тебе в старости, потому что боги знают, где мои братья, Мэрил умерла, а я тебе помогать не буду.

Пожирательница грехов отклонилась, потрясенная ядом в голосе дочери, и я тоже отшатнулась. Я уже видела богиню в Твайле, но сейчас она впечатляла иначе. Эта жестокость была свойственна богине войны. Спорить с Высшей жрицей Нэхт. Я поежилась, ведь оказалась меж двух женщин, словно забывших, что я здесь.

- Я много раз пыталась тебе сказать, что наша роль важнее, чем кажется.