СПЯЩИЙ ГОРОД

– Да что вы спорите? И так ясно – остаться надо мне! – морщась от боли в раненой руке (последний «привет» от подобравшейся слишком близко твари – теперь уже, конечно, дохлой), встрял в разговор Анаболик. – Тебя, командир, Обирка ждет, а мне с такой рукой (тут он слегка преувеличивал – ничего особенно страшного с его кистью не случилось – так, небольшая рваная рана да, возможно, пара сломанных пальцев) все одно в спецназе делать нечего. Я и останусь…

Московенко нашел в себе силы улыбнуться и, обняв обоих друзей за плечи, сильно прижал к себе:

– Спасибо, мужики, но приказы не обсуждаются. А это именно приказ, ясно? Так что – кыш отсюда, мелочь пузатая! И давайте без долгих прощаний, о’кей? Времени нет…

– О-би… – в голос, хотя и излишне кисло, ответили оба и, пожав руку подошедшему Зельцу, шагнули к волнующейся поверхности портала. – Прощай, майор, прощайте, герр капитан, легкой вам смерти…

– И вам, мужики. Обире, Сергеичу и всем нашим – привет. Ну все, пошли, я сказал…

Окунев, больше не оглядываясь, исчез за призрачным занавесом искривленного пространства, идущий следом Санжев все-таки обернулся, подмигнул офицерам и, как и в прошлый раз перекрестившись здоровой рукой, растворился в перламутровом сиянии открытого портала…

– Вы уверены, что хотите поступить именно так, капитан? – повернувшись к Зельцу, спросил Московенко. – Еще не поздно передумать, Ольгерт…

– Обижаете, господин майор. – Зельц подошел ближе и посмотрел Московенко прямо в глаза. – Помните, что вы сказали фройляйн Обире? Так вот, я тоже офицер. И мои представления о чести, поверьте, не слишком отличаются от ваших. Я остался бы с вами в любом случае, Алекс. И как офицер, и как солдат, который имел честь сражаться с вами плечом к плечу. Понимаете?

Московенко кивнул – иного ответа он, в общем-то, и не ждал: капитан Зельц импонировал ему с самого начала их знакомства.

– Что ж, капитан, воля ваша. Мне тоже было весьма приятно воевать рядом с вами и вашими бойцами. Давайте-ка тогда закончим с эвакуацией. Майор качнул головой в сторону как никогда сосредоточенного фельдфебеля, Зельц согласно кивнул в ответ и даже помог тому подняться на ноги: раненый все-таки. Мудель безропотно дошел до загадочно мерцающего портала, однако вместо того, чтобы сделать еще один, последний, шаг, неожиданно уцепился за рукав зельцевского кителя:

– Господин капитан, я хотел бы… немедленно… вам… я…

– Время! – коротко рявкнул Московенко, подсознательно почувствовав в окружающей их реальности какие-то необъяснимые словами изменения, – и оба офицера, не сговариваясь, подхватили фельдфебеля под руки и буквально впихнули в телепортационное окно. В ту же секунду портал ослепительно вспыхнул и качнулся куда-то в сторону, мощный толчок содрогнул – нет, даже не исполинский корпус боевой станции, а само наполняющее суть ее существования Время…

– Нет! Это невозможно! Не… – вспыхнул и навсегда угас в головах Московенко и Зельца последний отзвук чужого разума.

Время было неподвластно пониманию даже суперкомпьютера, до самого последнего момента уверенного, что люди затеяли с ним какое-то очередное ментальное состязание и все, о чем они говорили, – не более чем хитроумная дезинформационная ловушка. Оставшихся мгновений ему хватило, чтобы понять все…

Московенко протянул руку:

– Будем прощаться, капитан? Кстати, давайте наконец перейдем на «ты». Идет?

– Конечно, Алекс. – Зельц крепко пожал ладонь майора и неожиданно (едва ли не впервые за все последние дни) широко улыбнулся. – Рад, что был знаком с тобой, майор!

– И я тоже, Ольгерт, и я тоже… – Московенко улыбнулся в ответ и еще сильнее сжал ладонь Зельца. – Запомни: что бы ни случилось, держись около меня. Пока все это будет… э… происходить, мы должны быть рядом. О’кей?

– О-би! – неожиданно и для себя, и для майора произнес тот непонятное слово. – Прощай, Алекс… У вас говорят «легкой смерти», да?

– Прощай, Ольгерт… Да, так говорят в спецназе. Легкой смерти, капитан…

Офицеры застыли спина к спине (так было проще удерживаться рядом), сплетясь локтями, словно играющие в «кто кого перетянет» дети, – только вот бушующие вокруг силы, до хруста в суставах старающиеся оторвать их друг от друга, были отнюдь не детскими…