Спящий бык

Вода, которой не было ожгла меня. Я падал с нарастающей скоростью, не имея тела, летел сверкающей искрой, кружась вокруг гигантского костра. Вокруг была звенящая пустота, и только где-то далеко впереди мерцала как путеводная звезда яркая булавочная головка переливающегося света. Она летела навстречу мне, все увеличиваясь в размерах, полыхая темным косматым сиянием. Мы врезались друг в друга как две кометы. И я увидел перед собой лицо. Я знал его, это было как смотреться в чистейше зеркало. Это был мой дух-двойник, в которых верил народ Лейва. Он был одновременно ужасающим и прекрасным. Он посмотрел на меня глазами тысячелетнего старца, и я смотрел на себя с двух сторон, и плотины пали, мои запоры открылись, и распахнулись врата. Я закричал, завопил, забился, и воспоминания захлестнули меня, как океанская волна, как сель, как обвал. Я слышал странные слова на языках, которых не знал, я видел картины для которых нужны нечеловеческие глаза, я видел тысячелетнее движение звезд и дрожание мировых струн. Песчинками фрагментов. Эти фрагменты влетали в меня, как злая зимняя вьюга в распахнутое окно, они рвались, они хотели сложиться в целое, а я был былинкой, и не мог вместить этого, потому что человеческий крохотный мозг не имеет для этого размера, и память его не может быть в тысячи световых лет. И я, Дмиттрий, Дима, Димка начал расползаться под этим потоком как старая картонная коробка. Я разваливался, таял как снег под кипятком, трещал и рвался. И я заорал от беззвучного ужаса и восторга, уходя в небытие, чтобы освободить место большему. И тот, кем я становился, открыл вместе со мной свои тысячи ртов, разделяя мои последние чувства. Капля моей жизни растворялась в океане, песчинка теряла себя в пустыне, камешек в горах. Я исчезал, вливаясь в огромное как нечто несущественное, что не имеет почти никакого веса, и никак не может ни на что влиять. Мою жизнь не стирали мокрой губкой с доски, просто поверх её строк проступали миллионы знаков, иероглифов, и строк на разных языках, и письмена моей жизни уже не читались. Я растворялся с легким сожалением, и древняя память расправляла в крылья, смахивая песчинки моих дел и желаний с полузасыпанной древней могильной плиты. Вот отлетела работа, интересы, неудачи, успехи, друзья, любимые, Настя…