Спящий бог

— Вожак мой! — поторопился я крикнуть гному, прежде чем он успел добраться до Килона. Японец приглашающее махнул рукой, сделал несколько шагов в сторону. Мол, поле битвы свободно. Надо сказать, что Одноглазый не испугался и не стал повторять ошибок своих бойцов. Подняв руки к голове, Килон принялся кружить вкруг меня. Сначала он сделал пробный выпад рукой, потом неприцельный пинок ногой — товарищ явно прощупывал мою оборону. Я для себя решил, что защищать только голову, а в остальном положиться на удивительные свойства моей кожи. За последние сутки она еще больше огрубела и сейчас напоминала хорошо продубленную и просоленную шкуру какого-нибудь носорога. Счастье, что этот процесс не задел костей и мышц, и я двигался столь же свободно, что и раньше, хотя и чувствовал некий дискомфорт, в первую очередь психологический. Тем временем, Одноглазый решился войти в размен и нанес несколько мощных ударов мне по корпусу. Бум, бум — раздался тупой звук при соприкосновении кулаков Килона с моей шкурой. Ошарашенный атаман отскочил назад, дуя на костяшки пальцев.

Вот и ответ на мой вопрос — я явно продолжаю превращаться в голема. Проклятый колдун! Сволочь!! Меня захлестнули такие сильные эмоции, что следующий наскок Одноглазого я встретил сильнейшим мае-гери в живот — прямым ударом ногой в карате. Вспомнив навыки, которые мне привили на занятиях в детстве, я умудрился все сделать по канонам каратэ — подтянуть колено к животу, вынести бедро и пружиной распрямить ногу (корпус идет назад, нога вперед). Удар, потряс Килона, отбросив его назад к нарам. Но это еще было не все. Я прыгнул вслед за атаманом и мои руки начали работать как поршни двигателя — туда, сюда, вперед, назад. Я истошно лупил Одноглазого, безо всяких правил бокса, карате или какого-либо другого боевого искусства. Атаман пытался сопротивляться, закрывал руками голову, но все бесполезно. Я пробил его защиту, после чего рассек лоб, сломал нос и просто вбил в пол. Продолжить мне не дал Мусамото, схвативший меня сзади. «Матэ» — крикнул японец, оттаскивая меня от побитого Килона.

Хрипло дыша я сел на нары и попытался вспомнить, что означает «матэ» по-японски. Хватит? Стоп?

— Масу, а что ты сейчас крикнул? — спросил я Кивами по-английски.

— Матэ — в дзюдо, карате и джиу-джицу — сигнал к остановке схватки — разгладил свою гномью бороду японец — Означает, стой, остановись.

— А откуда ты знаешь все эти термины?

— Я с трехлетнего возраста занимаюсь тотэ.

— Тотэ?

— Старое название карате.

— Ясно. А школа какая? Ну, там сётокан, кёкусинкай?

— Зачем школа, Алеша-сан? Школы — это для иностранцев придуманы. У нас в семье тотэ занимаются уже двести лет. Дед учит отца, отец сына и так далее…

— Давно хотел тебя спросить: правда, что карате изобрели окинавские крестьяне, потому что самураи запрещали им носить оружие? А они сражались с ними голыми руками?

— Сказки. После завоевания Окинавы самураями из княжества Сацума, за триста лет не было ни одного восстания или бунта. Да и с кем сражаться? Гарнизон сацумцев на Окинаве состоял, кажется, из двадцати самураев.

— Двадцати?! Откуда же тогда карате у вас появилось?

— Дедушка говорил, что переселенцы из Китая завезли.

Пока мы болтали, разбойники с трудом поднялись на ноги и стали перекладывать своего избитого вожака с пола на нары. Зрелище Килон представлял ужасное — заплывший глаз, сломанный нос, все лицо в крови. Знатно я его отделал. Надо перевязать рассечение на лбу, решил я. А то заработает еще заражение крови. Одноглазый конечно, сволочь, но от гангрены тут не лечат. Хотя если целители используют магию вместо антибиотиков… Что я вообще знаю об этом мире?

Встав с лежанки, я подошел к компании ватажников и, не церемоняь оторвал кусок ткани от рубахи одного из них. Разбойники опасливо посторонились и я наложил повязку на лоб атамана. Замотав голову, я уже отворачивался, когда Килон пристав с лежанки со всей силы ткнул мне в бок чем-то острым. Я услышал как что-то скрежетнуло по коже и почувствовал легкую боль, как от пореза. Упругим мячиком метнулся к нам гном, сходу выбивая из руки атамана нож. Нет, не нож Я обернулся и увидел, что это была металлическая заточка, которую Одноглазый прятал в сапоге. Фактически острый штырь. Это он мне значит в печень целил! Я ощупал правый бок и осмотрел порез, но ничего серьезного не обнаружил. Крови нет, так царапина. Атаман, ударив меня заточкой, растратил последние силы и откинулся обратно на лежанку. Члены его шайки поспешили рассредоточится по камере. Понятно, бояться, что им тоже перепадет на орехи.