Спящий агент

– Значит, так. Мы тщательно проверили все показания этого самого Тома Бликсена. Все, что он рассказал о его жизни в Москве, подтверждается. Никаких подозрительных связей с русскими спецслужбами не выявлено. Проверили все его разговоры по мобильнику за последние недели. Ему и в самом деле звонили с московского номера. Восьмого января. На допросе он утверждал, что это был звонок из Министерства энергетики. Якобы хотели заказать время для встречи с Кнутом Сведбергом. Разговор продолжался две минуты и тридцать одну секунду. Звонили вот с этого номера, – Андерс достал из папки и положил на стол лист бумаги. – Самое интересное, что в Минэнерго такого номера нет. Но! От коммутатора министерства он отличается всего одной цифрой. Так что когда Бликсен сказал, что номер ему знаком, он, скорее всего, не соврал.

– А что это за номер? – спросил Сонни.

– Не удалось установить. Какой-то IP-номер. Но ясно одно: те, кто им пользовался, немало поработали, чтобы скрыть свою идентичность. И, разумеется, подобрать соответствующий номер, почти не отличающийся от Минэнерго. Далее… проверили квартиру Бликсена. Следов радиоактивности не найдено. В его крови – тоже чисто. Мы вели его несколько дней. Ничего подозрительного. На работу – с работы. А вчера он обнаружил слежку.

– Как это? – нахмурился Челль. – Что случилось?

– Ничего не случилось. Просто он дошел до подъезда дома и сделал ручкой нашему оперативнику. Дескать, привет, приятель, я тебя заметил.

Сонни не смог сдержать улыбку. Он уже был почти уверен, что Том Бликсен не замешан в преступлении.

Челль побарабанил пальцами по столу.

– Пойдем дальше. Что с самолетом «Аэрофлота»?

Андерс покопался в папке и достал несколько скрепленных степлером листов.

– Мы проверили списки пассажиров и после, и до покушения.

– И до тоже? Зачем? – Челль недоуменно посмотрел на Сонни – не без оснований решил, что именно Сонни давал Андерсу инструкции. – Насколько я понял, следы радиоактивности могут быть обнаружены только после нарушения герметичности контейнера, в котором полоний привезли в Стокгольм. Так что на прилет искать бессмысленно. Или как?

– Ты прав. Я, как бы тебе сказать… решил забросить невод пошире. Кто-то ведь привез контейнер в Швецию. Не думаю, что задолго. Поэтому мы не ограничились только контаминированным бортом, а проверили списки всех самолетов на линиях Москва – Стокгольм и Санкт-Петербург – Стокгольм.

– Ну и ну… невод действительно – шире некуда. Сортировать такой улов, сам знаешь.

– Мы же нашли след в поезде Упсала – Йевле! То есть нашли нечто, что можно попробовать сличить. Сличили – и кое-что обнаружили. Четыре человека, живущих по маршруту поезда, летали этими рейсами за неделю до и несколько дней после инцидента со Сведбергом. Один из них – председатель коммунальной управы в Йевле. В Москву ездил на встречу городов-побратимов или что-то в этом духе. Жопой трясти, одним словом. Два работника зоопарка в Фурувике. Посещали санкт-петербургских коллег, обменивались опытом по уходу за гиббонами.

– Это, между прочим, старейший зоопарк в России, – вставил Сонни и тут же заметил, как нахмурился Челль – его всегда раздражала лишняя информация.

– И еще есть Хайнц Браунхаймер, – продолжил Андерс. – Ядерный физик, работает на атомной станции «Форсмарк», шеф группы замены ядерного топлива. Летал в Санкт-Петербург на один день.

– Какое совпадение… – задумчиво произнес Челль. – Ведь, если я правильно помню, «Форсмарк» принадлежит «Свекрафту»?

– Именно так, – кивнул Доцент-Андерс.

– Спросили, что он там делал?

– Пока нет. Я хотел сначала поговорить с вами.

– Правильное решение, – одобрил Сонни. Сначала надо присмотреться к этому… как ты сказал? Кирштайгер?

– Браунхаймер, – сказал Андерс, даже не улыбнувшись.

Гелас

Хелэ, к востоку от Стокгольма, январь 2014

Гелас доехала до зимней гавани в Ставснесе и свернула на юг, к Хелэ.

Выдоить из Эрки информацию оказалось на удивление легко. Даже не потребовалось выбирать дату для обещанного ему романтического ужина. Она поделилась с ним вполне законной информацией – временным генеральным будет Стефан, и обмен состоялся.

Эрки был совершенно убежден: Леннарт Бугшё получает инсайдерскую информацию. Каким образом – совершенно непонятно. Ведь курс акций провалился исключительно по причине покушения на Кнута Сведберга, а кто мог знать об этом заранее, кроме русских? Вряд ли он получил наводку от русского правительства.

Она сжала баранку и невольно застонала – в памяти назойливо всплывала больничная палата, умирающий Кнут и бледный, как полотно, Том.

И эта история с Томом… Она вовсе не планировала ту ночь любви, но тогда ей внезапно захотелось его, а Гелас обычно добивалась того, что хочет. Но затевать серьезные отношения? Как и много раз раньше, задним умом она понимала, что не стоило давать волю чувствам.