Спящий агент

Повернулась и побежала. Не прошло и десяти секунд, как ее наклоненная вперед фигурка в рваных джинсах и сапогах «Др. Мартенс» скрылась в равнодушной пелене падающего снега.

Сонни

Ринкебю, пригород Стокгольма, январь 2014

Сонни поежился – ветер дул порывами, проникая под куртку. До парковки триста метров, не больше, а он уже замерз. Он только что навестил оперативников – те втиснулись в закрытый микроавтобус в двух кварталах отсюда и уже несколько часов не снимали наушники.

Визит нельзя назвать удачным – его приняли с холодком, и он знал, почему. Сонни никак не удавалось скрыть абсолютное отсутствие интереса к потенциальному изготовителю бомб, которого они пасли.

Вздохнул и сунул руки поглубже в карманы. Острые снежинки неприятно кололи лицо, приходилось все время щуриться.

Эти джихадисты… надо честно признаться – не его епархия. Всю свою профессиональную жизнь он охотился за шпионами. Сегодняшняя система контршпионажа создана в семидесятые – восьмидесятые годы не без его участия. Он неплохо говорил по-русски, знал всех сотрудников КГБ при русском посольстве, знал, что они едят на завтрак, с кем спят и что едят на завтрак те, с кем они спят.

Это не преувеличение. В его мире все сходилось на одном-единственном понятии: информация. Богиня Информация. Он в нее верил, ей он поклонялся, ей он служил. И она отвечала ему взаимностью.

Как охотничий пес, говорили про Сонни. Взял след – никогда не упустит. Ему поручали самые сложные расследования. Он несколько лет вел Стига Берлинга[13], мало того: когда СЭПО проверял неофициально, разумеется, связи Улофа Пальме с советской разведкой, это щепетильное дело поручили не кому-нибудь, а именно Сонни Хельквисту. А сейчас?

Он бросил взгляд через плечо на силуэты многоквартирных домов Ринкебю, сел в машину и поехал к центру.

В новом мире для него места нет. После распада Советского Союза мир неузнаваемо изменился, и теперь считалось, что главная угроза – исламистский экстремизм. На первый план вышли бритые, сочащиеся адреналином сэповские юнцы, малообразованные, понятия не имеющие о тонкостях разведывательной службы. Он даже подозревал, что, слыша слово «анализ», они в первую очередь думают про анальный секс. Определенно, в мире, где боевые искусства ценятся выше, чем культура, язык и глубокое понимание тонкостей большой политики, для него места нет.

Снегопад усилился.

На Свеавеген – пробка. Здесь и в хорошее-то время стада машин, а в такую погоду… быстрее пешком дойти.

На углу Тегнергатан он, как всегда, подумал о Кинге. Ее ресторан существует по-прежнему. Поздравить друг друга с днем рождения, несколько вежливых фраз – вот и все, что осталось после десяти лет совместной жизни.

Он был почти уверен, что расстались они из-за того, что не было детей. Были бы дети, сто раз бы подумали.

Сам Сонни не считал, что бездетность – такая уж катастрофа, но Кинга очень печалилась. Постепенно печаль переродилась в горечь, горечь – в кислоту. И кислота эта постепенно разъела их отношения.

Теперь у нее другой муж, аудитор. Поляк. Живут в Больсте.

Настроение окончательно испортилось.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, включил новостной канал. Диктор рассказывал про исполинский проект под названием «Западный поток» – русские хотят строить подводный газопровод в Европу, но требуется согласие шведской стороны, поскольку часть трубы должна пройти через шведскую экономическую зону. Акции шведского энергетического гиганта «Свекрафт» подскочили чуть не на двадцать пять процентов: в прессу просочились сведения, что будет сделано ответвление и часть газа поступит и в Швецию. Еще больше, почти вдвое, вырос курс акций «Олшор», строительной компании. Рынок торжествовал, но еще больше торжествовали профсоюзы: речь шла о тысячах новых рабочих мест, не говоря о сотнях шведских субподрядчиков.

– Наивные вы ребята, – сказал Сонни вслух, вздохнул и переключил приемник на Р-2, канал классической музыки. Зависимость от русского газа – огромный риск, это должен понимать любой, даже более чем скромно одаренный политик. Но кто думает о каких-то рисках, когда речь идет об огромных деньгах и пиаре: как же, борьба с безработицей!

Неизвестно зачем – скорее всего, из сентиментальных побуждений – он проехал мимо здания русского посольства на Йорвелльсгатан в Мариеберге. У этого здания он провел больше времени, чем, наверное, у любого дома в Стокгольме. Сонни пришел в СЭПО через пару лет после того, как посольство, еще советское, переехало с Эстермальма. Тогда он был совсем молодым… Рядовой оперативник Сонни Хельквист проводил тут часы, попивая кофе из картонных стаканчиков.

Прямоугольное, похожее на бункер здание в глубине двора едва маячит за тюлевой завесой снегопада. Но видно, что в средней секции во многих окнах горит свет. Интересно, чем вызвана такая активность? Чем они там заняты в неурочный час?

Он вышел из машины и подошел поближе. Снег нападал за воротник куртки, тут же растаял, и по спине побежал тонкий ледяной ручеек – почти символическое напоминание: русский медведь не спит.

– Я вас вижу! – громко сказал Сонни бетонному кубу.