Спящие секреты

— Знаете, Ваха, — ничуть не стушевалась Санька, — мне горько вас расстраивать, но сегодня вы явно пришли не по адресу. Я понятия не имею, где может находиться ваш друг, и к тому же у меня с ним нет никаких отношений, кроме деловых.

— Э-э-э, девочка, — теперь голос Вахи внезапно стал угрожающим, — ты мнэ сказки давай не рассказывай. Мой друг в больнице! В реанимации! Вано в коме лежит! Панимаешь? Вано сказал, что попросил тебя об услуге, а потом вдруг какие-то странные вещи происходить начали… Ты точно ничего не хочешь мнэ рассказать, дэвачка?

— Уважаемый Ваха, исключительно из уважения к вам я повторю. — От интонаций Саньки тоже повеяло холодом, и Латунин в очередной раз поразился хладнокровию девушки. — Я не понимаю, о чем идёт речь, и причём здесь моё детективное агентство. Господин Иванов действительно высказывал некоторую просьбу, но мы не договорились об условиях сотрудничества, поэтому вопрос был закрыт. Закрыт окончательно и бесповоротно. Это понятно?

— Нэт, нэпонятно, — хлопнул ладонью по столу Ваха. — Ваня был мне другом и братом, он не стал бы врать мне о такой мелочи. Он сказал, что ты обещала помочь ему, а буквально через три дня с ним случается несчастье. Таких совпадений не бывает!

— Я не знаю, что бывает, чего не бывает, — повысила голос Санька. — Я не имею даже малейших представлений, где ваш друг, но чем дальше от меня, тем лучше.

— Нэ надо так, дэвачка, — угроза в голосе бизнесмена уже не слышалась, а приобрела вполне себе осязаемые очертания. — Ты что, нэ панимаэшь, что всэ долги маего брата по наследству достаются мне? Он тебэ поручение дал? Дал! Ты его выполныла? Изволь доложить!

— Вот ещё! — фыркнула девушка. — Жене своей указывать будешь! Я твоему другу сразу сказала, что за выполнение откровенно криминальных поручений браться не собираюсь.

— Вай, как нехорошо, — ухмыльнулся Ваха. Злость из его голоса никуда не исчезла, но теперь к ней примешивалось нетерпение. — Если тебя просят, то нэлзя отказывать, особэно тэм, кто дал тебе приют. Вано нэт здэсь, а значит, я могу говорить от его имэни. У тебя три дня выполнить поручэние. Это понятна?

— Я! Ничего! Делать! Не буду! — медленно отчеканила девушка, и теперь угрожающие заскрипел стул под бизнесменом.

— Ну что ж ты такая глюпая? — с деланым сожалением сказал бизнесмен. — Мурадик, покажи дэвачке, что с нами нельзя разговаривать так неуважительно.

«Наверное, в этой позе я услышал достаточно», — решил для себя Латунин и начал моноспектакль под названием «Пробуждение Ильи Муромца, лежавшего тридцать три года на печи». Для начала Петрович хрюкнул, затем максимально натурально посучил ножками, после со стоном повернулся на бок и снова упал на живот.

Никто из присутствующих в офисе даже не попытался ему помочь, судя по всему, они просто смотрели, как Латунин ворочается на полу, изображая беременного таракана.

Наконец, Петрович встал на четвереньки, затем аккуратно опёрся на сиденье удачно стоявшего рядом стула и краем глаза поймал сожалеющий взгляд девушки. Директриса жалела его, и почему-то эта эмоция по отношению к нему безумно обидела Петровича.

Он не просто мужик, он воин, и поэтому он не нуждается в жалости. Возможно, если бы не этот случайно пойманный взгляд, то и Латунин действовал бы не так жестко, но, как говорил один из классиков детектива, «что выросло, то выросло».

Петрович всклочил на ноги резким прыжком, чего зрители его маленького моноспектакля никак не ожидали, и тем самым выиграл короткую, но очень важную секундочку. На брошенную в лицо связку ключей охранник бизнесмена среагировал и даже сумел раскрытой ладонью отбить её в сторону, но этот успех для него оказался на сегодня последним.

Подобное движение прямой ногой обычно делают футболисты при подаче штрафного, но вряд ли именно это сравнение пришло в голову парню, схватившемуся руками за промежность. Петрович бил от души, поэтому в первые мгновения от болевого шока охранник не смог издать ни звука. Ваха громко сглотнул и заёрзал на стуле, видимо, из солидарности испытывая неприятные ощущения, но на него Латунин пока не обращал никакого внимания.

Хлопок ладонями по ушам запрещён в любом приличном состязании, даже в тех, что зовутся боями без правил. При достаточно резком и синхронном движении можно не просто нанести достаточно серьёзную травму, а вовсе сделать оппонента пожизненным клиентом фирм по производству слуховых аппаратов. Однако Михалыч, помнится, всегда игнорировал подобные мелочи и подопечных заставлял не забивать голову ненужной информацией.

Охранник ойкнул, замотал головой, но рук от промежности не оторвал. Видимо, самая ценная часть организма у него находилась всё-таки ниже пояса.

Рывок головы за волосы навстречу поднимающемуся колену, по-хорошему, в данной ситуации был лишним, но Михалыч всегда учил действовать предельно жестко, не допуская у противника даже мысли о продолжении сопротивления.

— Итак, уважаемый! — Латунин взял стул от стены и подсел поближе к бизнесмену. — Давай знакомиться заново! Ты кто такой?