Спящие красавицы

Он подержал его так, чтобы Дженис могла видеть, и они одновременно произнесли одно и то же слово, Коутс произнесла свою половину дуэта весьма невнятно: «Петерс».

Делая усилие — безусловно, огромное усилие — Дженис Коутс села и сфокусировала свой взгляд на Клинте. Хотя ее глаза были совершенно стеклянными, когда она говорила, речь была внятной.

— Возьмите его, Док. Прежде чем он покинет здание. Закройте извращенного сукиного сына в камере в Крыле С и выбросьте ключ.

— Нужно вырвать, — сказал Клинт. — Сырое яйцо. Я принесу из стол…

— Слишком поздно. Я отхожу. Скажи Микки… — Ее глаза закрылись. Она заставила их снова открыться. — Скажи Микки, что я люблю ее.

— Ты сама ей это скажешь.

Коутс улыбнулась. Ее веки снова покатились вниз.

— Теперь ты за главного, Док. По крайней мере, пока Хикс не вернется. Ты… — Она произвела глубокий вдох. — Береги их, пока они все не пойдут на заклание, словно овцы… и тогда… ах, береги их, береги их и тогда…

Начальник Коутс скрестила руки на рабочем столе и положила на них голову. Клинт наблюдал в восторге и ужасе, как первые пряди белого вещества стали выходить из ее волос, ее ушей и кожи ее покрасневших щек.

Так быстро, думал он. Как же, к черту, быстро.

Он поспешил из кабинета, чтобы сказать секретарю Коутс, чтобы она прозвонила и убедилась, что Петерс еще на месте, но Бланш Макинтайр пропала. На ее рабочем столе лежал обрывок тюремного бланка, с записью, сделанной черным маркером Шарпи. Клинт прочитал большие буквы дважды, прежде чем смог поверить в то, что говорили ему его глаза:

Я УШЛА в книжный клуб.

Книжный клуб?

Книжный клуб?

В самом деле?

Бланш ушла в гребаный книжный клуб?

Клинт побежал по Бродвею к главному входу, уклоняясь от бродивших в своих мешковатых коричневых топах заключенных, зная, что некоторые из них отнесутся к этому с удивлением. Он добрался до запертых входных дверей и нажимал кнопку интеркома, пока Милли Олсон, которая все еще находилась на посту охраны, не ответила.

— Иисусе, Док, не надо так усердствовать. Что случилось?

Через двойные стеклянные панели, он видел, как потрепанный Шевроле Дона Петерса находившийся за внутренними воротами, внутри мертвой зоны, выезжает за внешние ворота. Он мог даже видеть, как короткие пальцы Дона, держат удостоверение личности для проверки. Клинт снова нажал кнопку интеркома и сказал:

— Не волнуйтесь, Милли. Уже неважно.

Глава 13

1

На обратном пути в город, маленький пошлый стишок, который она и ее друзья неоднократно повторяли во время игры на улице, когда их не могли слышать родители, начал бегать по разуму Лилы Норкросс. Она начала повторять его сейчас, при умирающем свете.

— В Дерби-Таун, в Дерби-Таун, улицы сделаны из стекла, в Дерби-Таун, в Дерби-Таун, девушки бьют тебе бамп-ти-бам-бамп-ти-бам-ти-бам-ти-бам…

Что было дальше? Ах, да.

— В Дерби-Таун, в Дерби-Таун, с моим братом случилась истерика; в Дерби-Таун, в Дерби-Таун, моя сестра полное бамп-ти-бам-бамп-ти-бам-ти-бам-ти-бам…

Слишком поздно она поняла, что съехала с дороги и летит по подлеску, выходящему к крутому склону, по которому ее полицейская машина кувыркнется, по крайней мере, раза три, прежде чем достигнет дна. Она ударила обеими ногами по тормозам и остановилась, когда передняя часть машины уже свисала над пропастью тяжеловесной каплей. Она перевела переключатель передач на парковку, и когда это сделала, то почувствовала, как волокна какого-то вещества мягко касаются её щеки. Она сорвала их, успев увидеть, как одно таяло, когда лежало на ладони, затем открыла дверь и попыталась выбраться. Ее ремень безопасности был пристегнут, и он откинул ее назад.

Она отщелкнула застежку, вышла и встала рядом с машиной, дыша воздухом, который, наконец-то, остыл. Она один раз ударила себя по лицу, а затем другой.

— Это было близко, — сказала она. Далеко внизу, один из маленьких ручейков — ручайков, на местном диалекте — который подпитывал Болл-Ривер плескался и, посмеиваясь, тек на восток. — Это было близко, Лила Джин.

Слишком близко. В конце концов, она заснет, она это знала, и белая хрень выскочит из ее кожи и покроет ее, когда она заснет, но она не позволит этому случиться, пока не поцелует и не обнимет сына хотя бы еще раз. Это было не обещание, а прямо-таки завет.

Она вернулась за руль и схватила микрофон.

— Патрульный автомобиль номер четыре, это первый. Возвращаетесь?

Сначала ничего не было, и она собиралась повторить, когда Терри Кумбс ответил.

— Первый, это четвертый.

Его голос звучал как-то странно. Как будто у него простуда.

— Четвертый, вы проверили аптеки?

— Да. Две разграблены, одна горит. Пожарная служба на месте происшествия, так что огонь не будет распространяться. Думаю, это хорошо. Аптекарь в Си-Ви-Эс был застрелен, и мы думаем, что есть, по крайней мере, одно тело внутри Рэйт Эйд. Это в той, которая горит. Пожарная служба точно не знает, сколько жертв.

— О, нет.

— К сожалению, это правда, шериф.

Нет, что-то явно не так с его голосом, как будто бы он едва сдерживает слезы.

— Терри? Что случилось? Что не так.