—
Он потянул. Раздался треск, который напомнил Фрэнку об открывающейся липучке. Появилось лицо миссис Сюзанны Кинсман Брайтлиф. Ее глаза были закрыты, но щеки пылали, и волокна по краям разреза колыхались в такт ее дыхания. Мистер Брайтлиф наклонился, как будто хотел ее поцеловать.
— Не делай этого, — сказал Фрэнк, — и хотя звук телевизора был приглушенным, и он говорил чуть громче шепота, все собаки — полдюжины на сегодняшний день — залаяли. Дворняга издала низкий, тревожный звук. — Дружище, не делай этого.
—
Она проснулась, это да. И как. Ее глаза открылись. Она дернулась вверх и укусила мужа за нос. Кинсман Брайтлиф крикнул что-то, что было запикано, Фрэнк подумал, что он, скорее всего, сказал
Фрэнк отшатнулся, ударившись затылком о шкаф, стоящий за столом. Одна мысль — неуместная, но очень ясная — заполнила его разум: новостная программа запикала
Какофония в комнате, где произошла ампутация носа. Крик от человека, держащего камеру, а затем камера опрокинулась, показывая только деревянный пол, на котором накапливались капли крови. Потом появилась Микаэла Морган, выглядевшая так, словно её только что вытащили из могилы.
— Опять же, мы приносим свои извинения за нелицеприятный характер этих кадров, и я хочу повторить, что мы не можем
Да, верно, Фрэнк думал. Конечно.
— …а как информацию для общественности. Если это происходит на самом деле, люди должны знать одно: если у вас есть любимый человек или друг в одном из этих коконов, не пытайтесь его удалить. Теперь вернемся в студию к Джорджу Алдерсону. Мне сказали, что у него есть особенный гость, который может пролить немного больше света на этот ужас…
Фрэнк воспользовался пультом дистанционного управления, чтобы вырубить телевизор. И что теперь? Что за хуйня творится?
В маленьком комплексе для содержания животных Фрэнка собаки, которые еще не были отправлены в приют для животных
— Все в порядке, — сказал он. — Все в порядке.
Собака замолчала. В надежде на лучшее, она ему поверила.
Магда Дубчек сидела на трупе своего сына. Она прикончила его, чиркнув зеленым осколком чаши от блендера по его шее, и сделала контрольный выстрел, запихнув еще один осколок в отверстие его уха вглубь слухового канала, пока тот не встрял в мозг. Кровь продолжала вытекать из раны на его шее, превращая бежевый ковер в большой бассейн.
Слезы начали катиться по щекам. Магда, находясь на каком-то странном удалении от себя, смутно осознавала происходящее. Почему эта женщина плачет? Спросила она себя, не уверенная, кто это плакал, и где. Подумала о том, где сейчас находилась сама. Она выключила телевизор и пошла отдохнуть?
Но сейчас её не было в своей спальне.
— Есть здесь кто-нибудь? — Спросила она тьму, которая ее окружала. В этой темноте были и другие, много других, она чувствовала их, но не могла их видеть — может быть, там? Там? Где-то впереди. И Магда проследовала наружу.
Ей нужно было их найти. Она не могла находиться здесь одна. Если были другие, возможно, они смогли бы помочь ей вернуться домой, к своему сыну, к Антону.
Ее тело встало с трупа, старые колени хрустнули. Она споткнулась о кровать и упала на нее. Ее глаза закрылись. Новые белые волокна начали выходить из ее щек, колеблясь, затем аккуратно припадая на кожу.
Она спала.
Она искала других, в другом месте.
Глава 6
Это был жаркий день, больше похожий на летний, чем весенний, и большинство телефонов Дулинга внезапно начали звонить: некоторые из тех, кто был в курсе новостей, обзванивали друзей и родственников, которые были не в курсе. Другие воздержались от звонков, уверенные в том, что все это было бурей в стакане воды, как
Спать и мечтать о других мирах, находящихся за этим.
Их дети — девочки присоединились к ним в этих снах.