Спящие

Ночь прерывалась сиренами, шумом драк и пьяными криками. Мы не спешили, я сидел в своем углу на стиральной машине и медленно потягивал коньяк, очень медленно. Мне обычно удается растянуть сто — сто пятьдесят граммов на всю пьянку. Ну не люблю я напиваться. Остальные были не такими гурманами. Выпили. Серега сходил к себе и пришел с бутылкой хорошей водки, видимо жена принесла с работы. Принес тихо, без своих обычных шуток и бахвальства.

— Твоя где, на работе? — спросил я его.

— Нет, дома, они сегодня и завтра еще работают, но она не пошла. Дома с детьми.

— О! И Чехов тут, — в кухню заглянул Паша, спортсмен, живущий в нашем крыле. Они с женой тащили тяжелые сумки. Его супруга кивнула, здороваясь, и окинула нас презрительным взглядом. Она была из верующей семьи и нашу компанию не любила. Может она и права. Хотя в обычное время мы собирались не так часто. Паша занес сумки и вернулся.

— Ну, Чехов, написал что-нибудь новенькое?

Паша был критиком от народа, он читал все мои работы и беспощадно их критиковал. Веселый парень.

— Я, Антон Павлович Иванов.

— Хоть Городецкий, мне то все равно. Так есть что-то новенькое?

Я вспомнил сегодняшнюю бабульку с тележкой.

— Экспромт. Записывай:

«Смеркалось… Осторожный стук в дверь прервал мои размышления. Хорошо. Очень хорошо, что отвлек, а то сидеть и размышлять «ни о чем» я могу бесконечно долго. Хромированная ручка медленно повернулась и на пороге, бросая длинную нескладную тень на мой стол, возник Павел. Хороший лохматый человек с обезоруживающей улыбкой, фантастическими знаниями в области программирования и всего, что с этим связано. Я поднялся, сделал пару шагов на встречу, и мы пожали друг другу руки.

— Привет-привет! Будь осторожен! Я с улицы, а на руках может быть вирус, — серьезным тоном заявил гость. Вот такое новое приветствие. Я указал ему на кресло напротив моего стола, присели. Жестом, каким угощают дорогих гостей контрабандными кубинскими сигарами, подтолкнул ему через стол упаковку спиртовых салфеток.

— Угощайся.

— С удовольствием, — произнес Павел, и мы несколько минут молча, синхронно протирали руки. Выкинув салфетку в корзину, я откинулся на кресле.

— И так, как продвигается…

Тишина, никто не стучится в дверь, никому не нужны подписи, решения, ответы. Офис пуст и некому помешать неспешной беседе двух маленьких людей, затерянных в паутине всемирного карантина. Сколько сейчас таких же Антонов и Паш, Маш и Наташ, сидят и беседуют друг с другом, при этом тщательно протирают руки спиртовыми салфетками и неосознанно отодвигаются все дальше и дальше от собеседника, отдаляясь, чтобы больше никогда не сблизиться.

Он устало поднялся и протянул руку прощаясь.

— Значит до вторника?

— До вторника.

— Я еще угощусь, — указал подбородком на упаковку, — уж очень они у тебя хорошие, качественно пропитанные.

— Пожалуйста, — милостиво позволил я, — запас пока есть.

Хлопнула дверь, и я остался в одиночестве.