Спящее золото. Книга 1: Сокровища Севера

Теперь свет ее волос ярко озарял бревенчатый потолок сруба, и Вигмар увидел прорубленное в бревнах четырехугольное отверстие. Сверху оно было завалено какими-то деревянными обрубками, забито осиновыми бревнами, а между ними серел конец свернутой и запутанной в бревнах веревки. Под самым отверстием еще лежал кожаный мешок, а чуть подальше – железная пешня, следы двух предыдущих вторжений.

– Это сам мертвец завалил вход, когда уходил вечером, – сказала Грюла. – И так заклял все эти бревна, что человеческие руки не смогут их сдвинуть. Он не хотел, чтобы, пока его не будет, снова пришли гости. Он только не подумал, что могут быть и другие тропы! А другие тропы всегда есть!

Грюла захихикала, хлопнула в ладоши:

– Теперь нужно сделать так!

Она подошла к заваленному верхнему лазу и провела ладонью по бревну, воткнутому косо, перегородившему отверстие и сам земляной колодец. На бревне слабым красным светом загорелась руна Турс, заключившая в себе силу грозного молота Мйольнира.

– Теперь он его не сдвинет! – с торжеством объявила Грюла. – Он сам разберет завал, когда вернется на рассвете, а это бревно сдвинуть не сможет. Он даже прикоснуться к нему не посмеет! И тогда ему придется сбросить вниз копье, потому что иначе он в такую щель не пролезет! А дальше ты уж сам решай, что делать!

Грюла разом сделалась маленькой и села на длинный лошадиный череп, полузарытый в золото. Вигмар огляделся, но занимать престол мертвеца не стал и сел прямо на золото. Не нравилось, что он не видел неба и не знал, долго ли еще до утра. Здесь, под землей, чувство времени покинуло его. Здесь было совсем другое время…

Сидя на жесткой россыпи, он ждал рассвета и думал о Рагне-Гейде. Сейчас она, наверное, спит себе в девичьем покое в доме Стролингов и знать не знает, как близко он подошел к исполнению своих обещаний. А может, не спит, а слушает, как мертвый оборотень колотит копытами по крыше дома и воет дурным голосом. Ничего – уже завтра никто не потревожит ее сон. И Вигмару хотелось, чтобы время шло побыстрее, чтобы все скорее осталось позади, чтобы он мог подойти к ней и сказать: «Видишь, я выполнил свое обещание! Я принес лучшее из сокровищ кургана. Я не жду, что твой род признает мою победу, но ты сама должна понять: все, что я сделал, я сделал для тебя». Грюла была права: Вигмар делал это сначала для Рагны-Гейды, а уже потом ради подвига. Выродились, измельчали люди после Веков Асов. Сигурду Убийце Дракона не требовались причины и предлоги – он стремился к подвигу ради бессмертной славы, а не ради женских глаз. Но Вигмар вовсе не чувствовал себя хуже Сигурда. Слава в веках – это хорошо, но ее дерево растет где-то за горизонтом, его и не увидишь. А восхищенные и нежные глаза Рагны-Гейды стояли перед ним как наяву, и ему было тепло от этих глаз.

«Ты уже влюбился в другую», – сказала Грюла. Вигмар усмехнулся в темноте, потер щеку. Ну, и влюбился. Себе самому он мог в этом признаться. Другие стали бы смеяться – род Хроара-С-Границы, конечно, достаточно хорош, но он не ровня Стролингам. Не такое родство они надеются приобрести через свою дочь и сестру. Так чего же ты хочешь, Лисица? – сам у себя спросил Вигмар и в ответ пожал плечами.

Как же сказать ей обо всем этом, чтобы она поняла, а другие – нет? Едва ли судьба скоро пошлет им еще одну встречу в пустых сенях. Вигмару захотелось сложить вису, такую, чтобы даже сама Рагна-Гейда признала превосходство его мастерства. Хлинне льда ладони[21] долго ждать подарка не придется… Скальд не веет слов на ветер… Нет, не то.

Сидя на груде древнего золота в ожидании далекого рассвета, начисто забыв о мертвеце, Вигмар Лисица складывал вису о своем подвиге и своей любви, и перед глазами его стояла она – Рагна-Гейда, нерассуждающая и горячая любовь к которой и была его главным подвигом, хотя сам он не догадывался об этом.

Сверху послышался какой-то неясный звук. Вигмар вздрогнул от неожиданности, вскочил на ноги, уже держа наготове меч, сам прыгнувший в руку. Над верхним отверстием кургана возилось что-то тяжелое. Слышался шорох осыпающегося песка и треск ломающегося дерева. Тяжелый топот сотрясал толщу земли.

– Это он! – шепнула Грюла и вдруг исчезла. Сделавшись меньше мыши, она юркнула в конский череп, и его пустые глазницы изнутри засветились красным.

Вигмар не ответил. В душе не было страха, и даже он сам удивился своему спокойствию. Ни холодного пота, ни дрожи, ни шевеления волос. Если в него верит даже Грюла, то стыдно не верить самому себе!

Бревна и обрубки завала исчезали одно за другим. В курган проник свет, в верхнем отверстии показался рваный клочок светло-серого предрассветного неба. Вигмар уже различал наверху лаза могучую темную фигуру, которая отбрасывала бревна одно за другим с такой легкостью, как будто это пучки соломы. Иногда дерево задевало за оленьи рога, и тогда слышалось легкое постукивание. Вигмар ждал, дыша глубоко и ровно, в любое мгновение готовый броситься вперед.