Спящее золото, кн. 2: Стражи Медного леса

Между деревьями показалась человеческая фигура. К Эрнольву медленно приближался мужчина, не слишком высокий, но в каждом движении чувствовались ловкость и сила. Рыжие волосы зачесаны назад, на плече лежат три-четыре тонкие косички. На ходу он опирался на длинное древко копья, а наконечник поблескивал золотом. Это было настолько похоже на то, чего Эрнольв ждал и о чем мечтал, что он не поверил своим глазам. Это видение, морок, вызванный усталостью, растерянностью… Да попросту он сходит с ума!

Вигмар вышел на поляну и остановился, глядя на одноглазого фьялля, сидящего над телом Ингирид. Женщина была мертва, и не требовалось подходить ближе, чтобы в этом убедиться.

– Что ты с ней сделал?– спросил Вигмар. Голос показался совершенно равнодушным, небрежным, но Эрнольв не удивился и не обвинил в бесчувствии даже мысленно: оба пережили сегодня слишком много, и у них не осталось сил переживать ни по какому поводу.

– Это не я,– выговорил Эрнольв.– Я пришел… уже было.

Вигмар поднял глаза и увидел знакомое зрелище. Тонкая осинка, к которой Эрнольв прислонялся плечом, мигала двумя узкими, зеленовато светящимися глазами. И сейчас они не косили, а смотрели прямо на квитта. Взгляд их был так строг и печален, что даже у Вигмара сжалось сердце. Он вдруг вспомнил о Рагне-Гейде, и его потянуло к ней. Она ведь места себе не находит, не зная, жив ли ее муж и не осталась ли она вдовой на другой день после свадьбы.

А одноглазый фьялль смотрел, как будто ждал каких-то слов.

– Ничего у нас не выходит,– безнадежно сказал Вигмар и сел на землю напротив своего странного врага.– Везде битвы, а мы с тобой опять встретились один на один. А я сегодня уже… В общем, меня больше драться не тянет,– он не решился признаться, что поубивал сегодня довольно много фьяллей.– Где же твоя дружина, Эрнольв ярл?

– В горе,– бросил Эрнольв.– А мы с тобой все равно не сможем драться.

– Почему?– не слишком живо осведомился Вигмар. Ему не очень-то и хотелось.

– Потому что у тебя амулет моего брата. Вторая половина.

Эрнольв представил, как много придется рассказывать и объяснять, и его чуть не замутило: на такие усилия он сейчас не был способен. Тогда фьялль просто вынул из-под одежды свой полумесяц и показал Вигмару. Не зря же тот полгода носил вторую половину – должен и так понять.

Вигмар посмотрел, вынул из-под ворота свою, перевел взгляд с одной на другую.

– В нашем роду их двести лет носили братья,– сказал Эрнольв.

Он сам удивлялся своему равнодушию: как долго и как страстно мечтал вернуть родовое сокровище, вырвать его из рук чужака… И вот чужак с родовым сокровищем в руках сидит напротив, а он не чувствует желания вырвать амулет из недостойных рук. Ни гнева, ни возмущения. Все как будто так и должно быть. Или он настолько отупел, что не верит глазам? Не возьмет в толк, что долгожданная встреча не снится, а происходит на самом деле?

– Значит, я с ним как бы стал тебе братом,– сказал Вигмар, и Эрнольв кивнул. В самом деле. В последние месяцы он почти не вспоминал Халльмунда, потому что его место не осталось пустым.

А Вигмар смотрел на амулет и вспоминал, как нашел оберег, как носил, как показывал людям на пиру у Стролингов, как Рагна-Гейда объясняла значение рун… Впрочем, последнее запомнилось очень плохо, поскольку в то время его занимали не руны, а совсем другое. Точно впервые, Вигмар рассматривал изуродованное рубцами лицо Эрнольва, и каждая черта казалась новой и притом отчаянно знакомой. У Вигмара возникло странное чувство, что он сам раздвоился и при этом стал вдвое больше: в душу вошла вторая душа, совсем иная, но близкая и дорогая. Окажись Эрнольв его родным братом, Лисица и тогда не был бы так потрясен. Вот уже полгода он делил силу и удачу с этим человеком, и между ними выросло родство крепче кровного. Вигмар узнал об этом только сейчас, но осознание так быстро и прочно укрепилось, словно он жил со всем этим с самого рождения.

Ничего не прибавив, Вигмар снял с шеи ремешок и сунул амулет в руку Эрнольву. Вместе со всем прочим он понял и желание побратима вернуть в род драгоценный амулет. «Твое – так возьми. Мне чужого не надо»,– хотел он сказать, но как-то не сказалось. Слова «твое» – «чужое» сейчас не имели смысла.

Эрнольв взял обе половинки и соединил их. Получилась полная золотая луна. По внешнему краю с каждой стороны шли пять рун, а в середине образовалась шестая – «Манн». Руна человеческого рода и взаимной связи людей. Рагна-Гейда опять оказалась права.