Спящее золото, кн. 1: Сокровища Севера

– А чем тебе не нравится Эрнольв? – Торбранд развеселился, как от хорошей шутки. – Он знатного рода, все будут слушать его с уважением. Он умен, учтив, дружелюбен. Не слишком хорош собой, правда, но я ведь не свататься его посылаю. Беспокоится, достаточно ли мы готовы к такой большой войне – так пусть постарается всемерно увеличить наши силы и привлечь раудов на помощь. И он может быть настойчивым. Мы с тобой уже в этом убедились, верно?

Хродмар помолчал. Он видел, что Торбранд не шутит, а значит, у того есть в запасе еще какое-то важное соображение.

– И повод для поездки есть отличный, – продолжал конунг. – Моя воспитанница… То есть воспитанница Хравна и моя родственница Ингирид уже подросла и годится в жены.

– Вот уж это верно! – отвлекаясь, насмешливо и немного презрительно фыркнул в ответ Хродмар.

Пока он был самым красивым парнем в Аскефьорде, Ингирид не раз пыталась с ним заигрывать. И болезнь своевременно избавила его от домогательств как раз в то время, когда все другие женщины, кроме единственной, желанной и недоступной, стали Хродмару не нужны.

– А по нашему уговору выдавать ее замуж должен сам Бьяртмар конунг. Вот пусть Эрнольв и везет ее к отцу. А заодно…

– А ты уверен, что он тебя не предаст?

– Уверен, – твердо, уже без улыбки ответил конунг. – Он не сможет предать меня среди людей, которые в родстве со мной, но не с ним. Он умен, честолюбив по-своему, но кроме ума у него есть еще и сердце, и оно влечет его в Аскефьорд. Тебе разъяснить, насколько это важно, или ты сам понимаешь?

Торбранд хотел заглянуть в глаза своему любимцу, но Хродмар отвернулся. Он носил в сердце открытую рану и даже конунгу, лучшему своему другу, не позволял к ней прикасаться.

– Так я прав? – мягко спросил Торбранд.

И услышал в ответ именно то, на что рассчитывал:

– Надо полагать, да.

Глава 8

Каждый год перед отъездом на осенний тинг Стролинги приносили жертвы. Усадьбу Оленья Роща отделял от святилища почти полный день пути; Стролинги выехали на заре и, постепенно обрастая попутчиками, незадолго до заката добрались до места.

Святилище Гранитный Круг лежало в глубокой долине, и с перевала между двух пригорков взгляду открылось сразу все: и огромное кольцо, огражденное высокими серыми валунами, с жертвенником в самой сердцевине, и три деревянных идола – Один, Тор, Фрейр, и еще один каменный – Тюр Однорукий впереди тех трех.

Снаружи растянулось еще одно кольцо, неровное и пестрое, составленное из землянок. Половина из них уже была покрыта, возле некоторых суетились люди, остальные еще зияли тенистыми провалами. Святилище Гранитный Круг служило местом сбора всех тех, кто хотел ехать на Острый мыс вместе со Стролингами, и здесь же родичи и друзья в последний раз пытались помирить тех, кто намеревался обратиться со своей тяжбой к самому конунгу на большом тинге всех квиттов. Здесь Квиттингский Север избирал нового хевдинга, так что постепенно осеннее жертвоприношение в святилище Гранитный Круг стало своеобразным малым тингом северной четверти, и всякий хельд, всякий бонд побогаче считал делом чести явиться сюда в лучших одеждах и со всеми людьми, каких только удавалось собрать.

Меж землянок шевелились люди, ржали кони, но внутри гранитного круга царила тишина. Это была особая земля – земля богов. Всякий раз при виде ее в груди Рагны-Гейды теснились разом восторг и тревога, как будто через промежутки гранитных валунов она бросала взгляд в иной мир – мир богов и духов. Отряд спускался в долину, святилище становилось все ближе, сероватые глыбы камня надвигались; багровые отблески заходящего солнца мешали взглянуть выше, и оттого казалось, что валуны тянутся до самого неба. Возле них Рагне-Гейде всегда приходили на память строки из древних священных песен:

Жребий нарезан племени троллей:
В горные недра ввергли их боги;
Прочно закрыты от жгучего солнца
Тяжкие створы каменных врат…

Просторная землянка Стролингов, покрытая старым сине-красным парусом, сразу бросалась в глаза: высланные вперед рабы успели ее подготовить. Пока мужчины ходили приветствовать Гро-Орма, здешнего жреца, фру Арнхильд с дочерью и служанками разложили огонь в очаге и принялись разбирать съестные припасы. Бык, приведенный из усадьбы, понуро стоял, привязанный позади землянки. Рабыни шепотом пересмеивались, с любопытством оглядывались на всякого проходящего – когда еще увидишь столько новых людей?