Спящее убийство

— Женщине ее возраста свойственно любопытство. Она привлечет к себе меньше внимания, чем мы.

Лицо Джайлза опять стало серьезным.

— Потому мне и не нравится… что ты все берешь на себя. Мне просто невыносимо сидеть сложа руки и ждать, пока ты делаешь всю грязную работу.

Гвенда ласково погладила мужа по щеке.

— Я знаю, милый, я знаю. Но ты должен согласиться с тем, что это очень непростая работа. Подвергать мужчину допросу о его сердечных делах — это требует известного нахальства, и на такое нахальство способна только женщина, умная женщина. И я собираюсь вести себя именно как умная женщина.

— Я знаю, что ты умна. Но если Эрскин тот, кого мы ищем…

— Я не думаю, что это он, — задумчиво проговорила Гвенда.

— Ты хочешь сказать, что мы идем по ложному пути?

— Не совсем. Мне кажется, он действительно был влюблен в Хелен. Но он добрый человек, Джайлз, ужасно добрый. Такие люди не способны задушить кого бы то ни было.

— Позволь мне заметить, Гвенда, что на своем жизненном пути ты встречала мало душителей!

— Ты прав, но у меня женская интуиция.

— Многие жертвы подобных типов придерживались такого же мнения. Кроме шуток, дорогая, я настоятельно прошу тебя быть осторожной. Обещаешь?

— Обещаю. Мне жаль этого бедного майора. У него не жена, а настоящая мегера. Я уверена, что ему живется очень несладко.

— Да, она странная особа… С ней даже становится немного не по себе.

— В ней есть что-то зловещее. Ты обратил внимание на то, как она все время на меня смотрела?

— Надеюсь, тебе все же удастся осуществить твой план.

III

План, о котором говорил Джайлз, был приведен в исполнение на следующее утро.

Джайлз, чувствовавший себя, как он выразился, в роли плохого частного детектива, нанятого для возбуждения дела о разводе, выбрал себе наблюдательный пункт, откуда он мог следить за тем, что делалось в Энстелл-Мэнор. Около половины двенадцатого он пошел предупредить Гвенду, что все идет как надо. Миссис Эрскин выехала из усадьбы на своем маленьком «остине», вероятно, за покупками в соседний городок в трех милях от их виллы. Путь был свободен.

Гвенда подъехала к парадной двери и позвонила. Когда ей открыли, она сказала, что хочет видеть миссис Эрскин; ей ответили, что той нет дома. Тогда она осведомилась о майоре Эрскине. Хозяин Энстелл-Мэнор стоял, наклонившись над клумбой, и при виде молодой женщины выпрямился.

— Извините меня за беспокойство, — начала Гвенда, — но, кажется, вчера я обронила где-то здесь свое кольцо. Я помню, что когда мы вчера вышли в сад после чая, оно еще было на пальце. Оно неплотно сидело, поэтому и упало. Я во что бы то ни стало хочу найти его — это мое обручальное кольцо.

Не теряя времени, она принялась искать. Гвенда прошла по тем местам, где ходила накануне, делая вид, что старается вспомнить, где она останавливалась, какие трогала цветы, и вскоре обнаружила кольцо у большой клумбы с дельфиниумами. Молодая женщина не скрывала своей радости.

— Позвольте предложить вам чего-нибудь выпить, миссис Рид. Стакан пива или рюмку хереса? Или, может быть, вы предпочитаете чашку кофе или чая?

— Благодарю вас, ничего. Вот если у вас найдется сигарета… Спасибо.

Она села на скамью, и Эрскин присоединился к ней. Какое-то время они молча курили. Гвенда почувствовала, как ее сердце учащенно забилось.

— Я хотела кое-что у вас спросить, — сказала она. — Вы наверняка сочтете меня ужасно нахальной, но мне просто необходимо знать это, а вы, по всей вероятности, единственный человек, который способен мне помочь. Вы ведь, кажется, были когда-то влюблены в мою мачеху.

Он повернулся и удивленно взглянул на нее:

— В вашу мачеху?

— Да, в Хелен Кеннеди, ставшую впоследствии миссис Халлидей.

— А, теперь я понимаю.

Эрскин спокойно сидел, обратив невидящий взор на залитую солнцем лужайку. Сигарета медленно тлела в его пальцах. Несмотря на его внешнее спокойствие, Гвенда, плечо которой касалось плеча сидящего рядом майора, ощутила овладевшее им смятение.

Наконец он прошептал, словно в ответ на вопрос, заданный им самому себе:

— Конечно, письма…

Гвенда промолчала.

— Я мало писал ей. Всего два, может быть, три раза. Она заверила меня, что она сожгла мои письма, но женщины никогда этого не делают, не правда ли? Итак, они попали в ваши руки. И теперь вы хотите знать…

— Я хочу больше узнать о ней. Видите ли, несмотря на то что она ушла, когда я была еще совсем маленькой, я очень любила ее.

— Ушла?

— А вы разве не знали?

Откровенно удивленные глаза Эрскина встретились с ее глазами.

— После того лета в Диллмуте я больше никогда ничего не слышал о ней.

— Значит, вы не знаете, где она сейчас?

— Как же я могу знать? С тех пор прошло столько лет… Теперь все давно кончено и забыто.

— Забыто?

Губы Эрскина тронула горькая усмешка.

— Может быть, не забыто… Вы очень наблюдательны, миссис Рид. Но… расскажите мне о ней. Она жива?

Внезапно налетевший холодный ветерок коснулся затылка и исчез.

— Мне не известно, жива она или нет, — ответила Гвенда. — Я ничего о ней не знаю. Я как раз надеялась, что вы что-то сообщите мне о ней.

Он покачал головой.