Спящее убийство

— Насколько я помню, она уехала примерно в то же время, может быть, на день раньше или позже. Так или иначе, между исчезновением миссис Халлидей и их отъездом прошло так мало времени, что пошли сплетни. Но конкретно я ничего не слышала. Если что-то и было, то сделали они все скрытно. Все судачили о том, как внезапно исчезла миссис Халлидей. В городе ее всегда считали легкомысленной, но я со своей стороны никогда ничего подобного не замечала. Иначе бы я не согласилась ехать с ними в Норфолк. Все трое с изумлением взглянули на Эдит Пагетт.

— В Норфолк? — повторил Джайлз. — Они собирались уехать в Норфолк?

— Да, сэр. Они купили там дом. Миссис Халлидей сказала мне об этом примерно за три недели до всех событий. Она спросила, поеду ли я туда с ними, и я ответила согласием. Я ведь никогда из Диллмута не уезжала, вот я и подумала, что раз уж мне с этой семьей хорошо, почему бы и не сменить обстановку.

— Я ничего не слышал о том, что они купили дом в Норфолке, — сказал Джайлз.

— В этом нет ничего удивительного, сэр, потому что миссис Халлидей хранила их планы в тайне. Она попросила меня никому об этом не говорить, я и не сказала. Она уже давненько хотела уехать из Диллмута и все торопила майора, но ему здесь нравилось. По-моему, он даже написал миссис Финдисон — владелице Сент-Кэтрин, чтобы узнать, не продаст ли она ему виллу. Но миссис Халлидей об этом и слышать не хотела. Она, казалось, просто возненавидела Диллмут.

Эдит Пагетт произнесла последние слова совершенно естественным тоном; тем не менее ее посетители насторожились.

— Вы не думаете, — начал Джайлз, — что она стремилась уехать в Норфолк, чтобы быть поближе к тому человеку, фамилию которого вы забыли?

Его собеседница явно разволновалась.

— Мне бы не хотелось так думать, сэр. И я так не думаю. К тому же — теперь я вспоминаю — этот джентльмен с женой приехали откуда-то с севера. По-моему, из Нортумберленда. Поэтому они и любили проводить отпуск на юге — здесь у нас очень мягкий климат.

— Итак, вы говорите, что она чего-то боялась, — сказала Гвенда. — Чего-то или кого-то?

— Кажется, я припоминаю, что…

— Да?

— Однажды, закончив подметать лестницу, Лили пришла ко мне на кухню и заявила: «Дело пахнет керосином!»

Лили подчас выражалась довольно вульгарно, так что вы извините меня, миссис. Я у нее спросила, о чем это она. А она мне и рассказала, что хозяйка с хозяином вернулись из сада в гостиную, а дверь в холл осталась открытой, и она услышала их разговор. «Я боюсь тебя», — сказала миссис Халлидей. По словам Лили, ее голос звучал испуганно. «Я уже давно тебя боюсь. Ты ненормальный, ты сумасшедший. Уйди, оставь меня в покое. Я боюсь тебя. Я думаю, что в глубине души я всегда боялась тебя…» Теперь я, конечно, не помню ее точных слов, но она сказала что-то в этом роде. Лили приняла услышанное совершенно всерьез, и поэтому, когда все случилось, она…

Эдит Пагетт внезапно замолчала. На ее лице появилось выражение испуга.

— Я, естественно, не имею в виду… — проговорила она. — Извините меня, миссис.

— Расскажите нам обо всем, Эдит, — мягко попросил Джайлз. — Вы понимаете, нам очень важно знать.

— Я не могу, сэр, — бессильно пробормотала Эдит.

— Чему Лили не верила? — спросила мисс Марпл. — Или, наоборот, во что она верила?

— Лили часто бог знает что себе воображала, — извиняющимся тоном начала Эдит Пагетт. — Я никогда не придавала ее словам никакого значения. Она вечно бегала по кино, и все глупости, которые она рассказывала, шли оттуда. В тот вечер она тоже ходила в кино, да еще и прихватила с собой Леони, что было и вовсе скверно с ее стороны. Я, кстати, ей сказала, что я об этом думаю. «Ладно тебе, ладно, — ответила она. — Я же не оставляю девочку одну дома, ты ведь внизу, на кухне. Хозяева тоже скоро вернутся. К тому же малышка, как уснет, никогда до утра не просыпается». Но это было не так, о чем я ей и сказала. О том, что Леони тоже уходит в кино, я и понятия не имела. Иначе я бы непременно поднялась к вам, мисс Гвенда, удостовериться, что с вами все в порядке. Дело в том, что когда дверь в кухню была закрыта, туда не доносилось ни звука.

Эдит Пагетт, немного помолчав, продолжала: