Спящая во льдах

– Дочка, ты в комнате у себя порядок не хочешь навести? – донеслось из гостиной.

– Я бы с удовольствием, – с набитым ртом крикнула Светлана. – Да вот только неохота!

– Ты же девочка! Будущая хозяйка! Когда уже за ум возьмешься?

– Дай подумать… Наверное, никогда!

Сериал закончился. Нина Ивановна выключила телевизор и пришла к дочке на кухню. Она была невысокая и кругленькая, Светлана давно уже ее переросла. И ей казалось потешным, когда мама пыталась напустить на себя строгость.

– Я просто хочу, чтобы ты помогала мне по дому, – сказала Нина Ивановна. – Ты меня понимаешь?

– Даже эти котлеты тебя уже поняли.

– Хоть бы цветы полила!

– Вот теперь я испугалась! Ты вроде не шутишь?

– Какие уж тут шутки?

Мама водрузила перед ней большую лейку с водой. – Вот!

Нина Ивановна обожала ухаживать за комнатными растениями. Как будто мало ей было всех этих кактусов, пальм и папоротников на рабочем месте в ботаническом саду. В их квартире всегда росло очень много цветов, все подоконники ломились от горшков и вазонов; утепленный балкон превратился в настоящую оранжерею, благо, он был очень большим. Все его балки оплетали вьющиеся растения, вдоль рам в несколько ярусов тянулись декоративные лотки, засаженные орхидеями. Светлана маминой страсти не разделяла, но знала, что, если та вобьет себе что-нибудь в голову, спорить с ней бесполезно.

Она закончила ужинать, взяла лейку и с мрачным видом поплелась на балкон. В последний раз мама заставляла ее поливать цветы еще в середине лета. Что это на нее сегодня нашло? Наверное, разозлилась, что Светлана не убралась в своей комнате, хотя речь об этом шла еще три дня назад. Но у ситуации была и положительная сторона: не пришлось мыть посуду!

Светлана принялась поливать цветы, прохаживаясь вдоль лотков. Сегодня они выглядели как-то по-другому. Не так, как обычно. Что-то в них изменилось, но что?

Лейка вдруг с грохотом выпала из рук девушки. Вода растеклась по полу. Светлана ошарашенно уставилась на цветы. Вообще на все растения на балконе. Их листья, стебли и лепестки стали вдруг прозрачными. Она видела их насквозь… тонкие переплетения прожилок-сосудов, по которым поступали питательные вещества от корней к верхушкам растений. Светлана вдруг почувствовала, что они живы. Живы, дышат… тянутся к ней. Девушка протянула руку к ближайшей орхидее. Листья цветка едва заметно затрепетали. Бутон слегка склонился, будто кивнул.

– Чтоб я сдохла! – прошептала Светлана.

Она осторожно коснулась орхидеи рукой, и кончики ее пальцев вдруг изменили цвет! Ногти приняли приятный салатный оттенок. Зелень распространилась по ладони, начала медленно подниматься к локтю. Кожа Светланы стала точь-в-точь такого же цвета, что и стебель орхидеи. В другое время девушка с ума бы сошла от страха. Но сейчас единственное, что она ощущала, это какое-то странное умиротворение. Светлана отодвинулась от цветка. Цвет ее кожи медленно стал прежним.

Девушка протянула к цветку вторую руку. Ток веществ по сосудам растения вроде бы усилился. И вдруг орхидея начала расти прямо на глазах. Цветок вытянулся и свесился из горшка, его листья раскинулись словно крылья, стебель становился все толще и толще. А затем горшок треснул и развалился на две части. Из-под обломков высунулись длинные и толстые белесые корни, попытались продырявить подоконник.

Светлана испуганно отдернула руку. Рост орхидеи сразу прекратился. Она замерла на окне бесформенной грудой стеблей и листьев.

На балкон вышла Нина Ивановна, привлеченная шумом. Она потрясенно уставилась на гигантский цветок, раскинувшийся на окне.

– Это… что… как это?! – пробормотала мама.

– Хотела бы я знать! – сказала Светлана.

Глава девятая Кошмары во сне и наяву

Никита двигался по узкому темному коридору перешагивая через замшелые валуны и широкие трещины в каменном полу раздвигая руками длинные толстые корни, свисающие с низкого потолка. Он не знал, где очутился, но понимал, что где-то под землей. Путь ему преградили высокие кованые ворота. Никита подошел к ним и остановился, прислушиваясь. До него не доносилось ни звука. Он осторожно толкнул дверь. Она отворилась бесшумно, несмотря на проржавевшие петли.

Никита перешагнул через порог и оказался в большой мрачной пещере, освещенной мерцающим светом факелов, закрепленных на стенах. Корни толстыми жгутами свешивались с потолка, переплетаясь точно живые змеи. Они густо оплетали большой каменный гроб, казалось, растущий прямо из пола.

Двери зала вдруг с грохотом захлопнулись за спиной Никиты. По помещению пронесся сильный ветер, всколыхнувший свисающие корни и поднявший пыль с пола. В тот же миг крышка каменного гроба начала со скрежетом сдвигаться в сторону, раздирая корни, потом свалилась на пол и раскололась вдребезги.

Никита прирос к месту, от ужаса перестал даже дышать.

Из гроба протянулась рука… нет, мохнатая лапа, покрытая иссиня-черной шерстью. Острые белые когти заскребли по каменному краю.

Владелец лапы всадил когти в камень и начал медленно подниматься, вытягивая тело из саркофага. И тут Никита не выдержал и громко закричал.