Спящая красавица. Смерть в бассейне

Элли потом рассказывала, что приехала к нему, но его дома не было. Он был в море. Она говорила с его новой молодой женой, и та дала ей кое — что. Но денег хватило на несколько недель, а потом она снова оказалась на мели.

Мы с Мунганом не могли помочь ей. Тогда наше дело стало разваливаться и в конце концов развалилось. Элли снова навестила Сомервилла. Тогда его жены там уже не было, но зато был ее брат. Его — то мы и видели по телевизору во вторник вместе с капитаном. Брат и его жена наняли ее сидеть с их ребенком. Там Элли и работала — до самой смерти. Вот так познакомились ее Том и их девочка.

Она стояла, покачиваясь, словно вслушиваясь в эхо рассказанной ею истории. Но в глазах оставалось непонимание. Она сейчас была скорее не математиком, но идиотом, помнившим все детали жизни, связанные с ее сестрой, — но не способным увидеть во всем этом какой бы то ни было смысл.

Глава 39

Я выехал на скоростную автомагистраль и поехал в сторону Пасифик — Пойнта, затем свернул на старое шоссе. Когда оно шло вдоль океана, я видел тонкую нефтяную пленку на воде, сверкавшую всеми цветами радуги, и обильно выпачканный черным берег.

На озере Сэндхилл не было ни души. Вокруг зданий охотничьего клуба я не видел ни полицейских машин, ни людей шерифа. Потом я вспомнил кое — что, чего не следовало бы забывать. У въезда в Эль — Ранчо были вооруженные охранник и шлагбаум. Я никак не мог обратиться к матери Гарольда с просьбой, чтобы меня пропустили. Я попросил охранника позвонить в дом Ленноксов. Слуга подозвал к телефону Конни Хэпгуд.

— Мистер Арчер? Я хотела с вами связаться. Пропал Уильям.

— Давно?

— С час. Когда я вошла разбудить его, кровать оказалась пуста. Все его машины на месте. Значит, кто — то увез его, так? — спросила она прерывистым голосом.

— Что значит, увез?

— Я сама не знаю. Но это меня испугало, а я не из тех, кто легко пугается. Дом стал какой — то пустой и мертвый.

— Он мог уехать по своей воле. Он чуть было не сделал этого вчера.

— Это меня особенно беспокоит, — сказала она. — У нас большой участок, места холмистые, а его сердце в неважном состоянии. А он не знает меры, и если ушел пешком… — Она оставила фразу неоконченной.

— Я появлюсь у вас, как только освобожусь. Но это будет не сию минуту.

— Куда вы сначала? — в голосе ее послышались резкие нотки и что — то похожее на ревность.

— Я напал на след Лорел, — сказал я и повесил трубку. Охранник поднял шлагбаум и махнул мне рукой, чтобы я проезжал.

Я остановил машину на Лоренцо — драйв у живой изгороди дома миссис Шерри и пошел пешком по аллее. Подъем оказался слишком крутым и для моих мускулов и для нервов. Гарольд был вооружен и не настолько тяжело ранен, чтобы не быть в состоянии спустить курок.

Я глянул в окна — не сверкнет ли пистолет, не шевельнется ли кто. Но все вокруг словно застыло, если не считать парочки колибри, занимавшихся любовными играми в воздухе.

Я обошел дом с тыла и, как и накануне, заглянул в гараж. Там мало что изменилось. Пожилой серый «мерседес» по — прежнему стоял на своем месте, но крышка багажника была поднята. Заглянув внутрь, я увидел следы крови.

Скрипнула задняя дверь дома. Миссис Шерри вышла и как — то крадучись двинулась к гаражу. Увидев меня, она вздрогнула. Но у нее хватило здравого смысла подойти ко мне поближе и заговорить шепотом.

— Что вы тут делаете?

— Хочу поговорить с Гарольдом.

— Его здесь нет. Я же вам вчера сказала.

— Тогда почему мы с вами шепчемся?

Она тронула рот пальцами, словно он ее ненароком выдал, но все равно не нашла в себе сил повысить голос.

— У меня всегда был тихий голос, — прошелестела она.

Стараясь сохранять полную невозмутимость, она прошла мимо меня к машине и бесшумно закрыла багажник. Но движения ее были скованными и неловкими, и она постоянно озиралась на меня. За прошедшую ночь взгляд ее сделался ярче и глубже.

— Где он, миссис Шерри?

— Не знаю. По — моему, мы уже обсуждали это вчера. Я рассказала все, что знала. — Она развела руками, словно демонстрируя, насколько они чисты и пусты.

— Мало ли что было вчера. Гарольд теперь здесь, так?

На фоне глубоких ярких глаз лицо се выглядело каким — то поблекшим и унылым. Она ответила уклончиво: — Какой — то немецкий философ, кажется, Ницше, сказал, что история постоянно повторяется. Как старая заезженная пластинка. Когда я впервые услышала это в колледже, то не увидела никакого смысла. Но теперь я понимаю, как он был прав. Это история моей жизни.

— В чем же она заключается?

Миссис Шерри покачала головой.

— Самое странное во всем этом, что я и сама не могу понять ее смысл. Она постоянно повторяется — и всякий раз застает меня врасплох.

— Это верно в отношении всех нас, миссис Шерри. Но не у всех есть сыновья.

— Жаль, что я родила сына. — Но ее неумолимые пальцы тотчас же стиснули рот. — Нет, не так. Я не то сказала. Я не хочу его смерти. Я знаю, что если бы у меня не было Гарольда, мне было бы куда труднее ощутить себя живым человеком.

— Как он себя чувствует, миссис Шерри?

— У него температура. Надо бы вызвать доктора. Как вы думаете, приедет сюда доктор Брокау из Лонг — Бича?