Спящая красавица. Смерть в бассейне

— Он называет себя доктором. Он какой — то гидротерапевт, заведует санаторием в Венеции. А у Уолтера болезнь кишок. Он не расстается с Меллиотсом. Даже берет его с собой в круизы, что очень удобно, особенно когда он хочет… чтобы я… заснула. Но в тот раз я их провела. Я не заснула, и я слышала, что происходило вокруг меня. Так вот… Я услышала, что мой муж собирается убить человека. Пэта Риана, того, о ком вы меня спрашивали. Уолтер приказал человеку по имени Шмидт убить Риана. Через пару часов Шмидт вернулся на борт и сообщил, что дело сделано. — Мэвис пристально посмотрела на меня, глаза в глаза. — Разве это вам ни о чем не говорит?

— Говорит. И о многом. Но кто — нибудь из них объяснял, почему нужно было застрелить Ривиса?

— Нет, никто, но я знаю причину. — Мэвис положила голову ко мне на плечо. Надула нижнюю губку. — Но вы еще не дали мне обещание, что будете работать для меня.

— А вы не сказали мне, что я должен сделать. Я не наемный убийца, как Шмидт.

— Я хочу только справедливости. Я хочу, чтобы вы заявили, что в убийстве Пэта виноваты Шмидт и мой муж.

— Тогда вы должны будете объяснить мне, почему они его убили.

— Я все расскажу… Я хочу, чтобы мой муж умер или убрался куда — нибудь очень далеко, но у меня недостает храбрости добиться этого самой.

— Боюсь, он и я — выступаем в разных весовых категориях. Один я его не уберу. Но мы можем добраться до него через Шмидта. Одного я не понимаю, как это Килборн сумел вас заполучить? Вы ведь до смерти его боитесь. Или раньше не боялись?

— Боялась. Но больше не боюсь. Теперь — нет. Меня бы не было здесь, если б я боялась, правда?

Но ее голос дрожал, и она неотрывно глядела на яхту, отдаленную от нас.

— Расскажите — ка мне все по порядку, Мэвис. У нас нет времени на споры.

— Да. Все по порядку. — Она плотно сжала губы. И лицо и привалившееся ко мне тело, чувствовалось, напряженно боролись со сном. — Я чувствую себя совсем разбитой, Арчер. Морфий берет свое.

— Давайте пройдемся.

— Нет. Останемся лучше здесь. Скоро я должна возвращаться. Они же не знают, что я уплыла.

Я вспомнил свет на борту яхты, который горел, а затем погас.

Я задумался. Но тут она начала рассказ. Слова лились ровным потоком, казалось ничем не потревоженным.

— В том, что случилось, есть доля и моей вины. Наверное, я совершила очень неблаговидный поступок… По крайней мере, скажу вам так: я не была наивной девочкой, когда выходила за него замуж. Я слишком долго жила на отшибе жизни, получала то, что подвертывалось, прислуживала за столиками, выполняла срочную работу и не искала большего… Его я встретила в прошлом году в Бельэре. В то время я подрабатывала на жизнь манекенщицей, и мне заплатили за то, чтоб я была на том вечере, Килборн про оплату не знал, во всяком случае, думаю, что не знал. Как бы там ни было, он привязался ко мне, у него было полно денег, а у меня уже не оставалось сил тянуть лямку, и я ухватилась за него. Ему нужна была хозяйка в доме, чучело для одежды, партнерша в постели, и он купил меня — так же, как купил бы кобылу для своей конюшни. Мы провели в городе десять ночей подряд и поженились в Палм — Спрингсе. Через неделю мы обнаружили, что вовсе не нравимся друг другу. Помню, я спросила его, почему он на мне женился, он ответил, что в конце концов ему это очень дешево обошлось… Килборн ужасно тщеславен… Я бы отлепилась от него до свадьбы, знай тогда, каким он может быть гадким.

Я поняла это позднее. Когда у меня появились новые игрушки, с которыми я играла, не боясь ничего. Зимой внезапно появился Патрик Риан. Во время войны у нас пару раз случились свидания, мне нравился этот парень. Как — то вечером я встретила его в «Сиро». Мы бросили Килборна, и я ушла вместе с Рианом. Его жилье было паршивеньким, но он… он был прекрасен. Он показал, что просто секс может быть замечательным потрясением, и я подумала, что влюбилась в него. — Мэвис рассказывала без вздохов, жестко и сухо. Только плечо беспокойно ерзало рядом с моим. — Арчер, вы сами просили, чтоб я… ничего не скрывала. Но тогда… то, что вы услышите, не возвысит меня в ваших глазах.

— Так всегда бывает, когда рассказ искренен. Продолжайте.

Она опять слегка привалилась ко мне, и я обнял ее за плечи. Можно было потерять голову от их гибкой полноты и одновременно хрупкости.