Спящая красавица. Смерть в бассейне

Подобрать ключ к сейфу оказалось нетрудно. Подошел сделанный из меди, длинный и плоский. Я повернул его в замочной скважине, находившейся под кодовым замком, нажал хромовую ручку и, потянув на себя, открыл тяжелую дверцу. Бросилась в глаза пара ящиков, заполненных счетами, накладными, старыми письмами.

— Что надо искать?

— Катушку с пленкой. Думаю, она вон в той коробке.

На самом верху в сейфе лежала плоская алюминиевая коробка — в таких когда — то помещали шестнадцатимиллиметровые фильмопленки. Я отодрал ленту, что скрепляла верх и низ коробки, снял верхнюю крышку. Пленка была, видно, длиной в несколько сот футов, но, чуть отвернув ее конец, я успел поглядеть последний кадр на просвет: Мэвис лежала на спине под сияющим солнцем, обнаженная, лишь бедра были прикрыты полотенцем.

— Не смейте! — Она вырвала фильм у меня из рук, прижала катушку к себе.

— Не надо так волноваться, Мэвис, — сказал я. — Мне приходилось видеть такое…

Мэвис не слушала меня. Бросив катушку на покрытый линолеумом пол, согнулась над ней, затем мелькнула золотая зажигалка. Она со щелчком открылась и искрами, но огонек не зажегся.

Ударом ноги я отбросил катушку подальше от женщины, потом сам поднял ее и положил обратно в коробку. Мэвис с криком бросилась на меня. Кулачки заколотили в мою грудь.

Я опустил коробку к себе в карман, схватил красавицу за руки.

— Вещество, из которого сделана пленка, иногда взрывается. Спалить дом и самой сгореть? Для чего?

— Ну и пусть, ну и пусть… Пусти меня!

Итак, мы перешли на ты уже обоюдно.

— При условии, что ты будешь вести себя тихо. И потом: кому нужен этот фильм? Тебе. Пока он будет у нас, Рико не посмеет рта раскрыть.

— У нас? — удивилась она.

— Ну да… я взял его.

— Нет! Отдай!

— Ты просила помочь. Что я и делаю. Я могу заставить Рико молчать, а ты не можешь.

— А кто заставит молчать тебя?

— Ты. Если станешь делать то, что скажу я.

— Я не доверяю тебе. Я не доверяю ни одному мужчине.

— Подумай — ка, все ли женщины внушают доверие?

— Ладно, — сказала она через некоторое время. — Ты этот спор выиграл.

— Хорошая девочка Мэвис. — Я освободил ее руки. — Кто такой этот Рико?

— Я знаю о нем немного. Его настоящее имя — Энрико Муратти, думаю, он из Чикаго. Он выполнял кое — какие поручения моего мужа, когда они занимались двухволновыми радиоприемниками.

— А твой муж…

— Давай будем говорить только о том, что имеет отношение к моему делу.

— Давай. Но есть кое — что, о чем я хотел бы узнать, и оно касается твоего мужа.

— Узнавай. Но не от меня. — Ее губы плотно сжались.

— Тогда поговорим о Ривисе.

— Кто это?

— Вы были с ним в «Хант — Клабе».

— А, Пэт Риан, — и закусила губу.

— Ты знаешь, куда он в тот раз отправился?

— Нет. Я знаю, куда он мог поехать при подобных обстоятельствах… и на его похоронах я станцую.

— Для женщины ты неразговорчива.

— Научили.

— Еще один вопрос. Где мы находимся? Мне кажется, это Глендейл.

— Да, это Глендейл. — Она умудрилась, наконец, улыбнуться. — Знаешь, ты мне нравишься. Ты крутой парень.

— Я использую мозги, чтоб спасти свою шкуру…

Долгие минуты, проведенные в темноте, в тиши уборной, состарили Рико, даже больше, чем спавший с головы парик, сбили с него спесь. Кожа на лице обвисла, и выглядел он таким, каким был: слабак мужчина средних лет, вспотевший от страха и неудобного положения.

Я вытянул его на свет, в холл, освободил ноги, так что связанные руки он мог теперь держать по верху туловища, и обратился к Рико сверху вниз:

— Ты, кажется, говорил тут недавно о том, что у моего клиента будут какие — то неприятности, — я кивнул в сторону стоявшей у двери Мэвис. — Все неприятности, которые ты замышляешь, в первую очередь обернутся против тебя. Ты забудешь о том, что видел миссис Килборн сегодня ночью. И ты не расскажешь ни ее мужу, ни кому — либо другому, что она была здесь. Никому! И запомни: в ее планы не входит натыкаться на твою физиономию в течение всей дальнейшей жизни.

— Можешь не утруждать себя наставлениями, — вяло произнес он. — Я знаю, что мне делать.

Я вынул из кармана коробку с пленкой, подбросил и тут же поймал ее.

Его глаза проследили за полетом. Он облизнул губы и вздохнул.

— Лежи спокойно, — сказал я. — Не надо меня бояться. Я не собираюсь бить тебя, хотя это и доставило бы мне удовольствие. Я не собираюсь также передавать тебя и этот фильм прокурору, хотя именно такой участи ты заслуживаешь.

— Это не принесло бы миссис Килборн ничего хорошего.

— Побеспокойся о себе, Рико. Фильм — убедительное вещественное доказательство шантажа миссис Килборн. Разве она это простит?

— Шантаж? Чепуха! Я никогда не получал никаких денег от миссис Килборн. — Он покосился, ловя взгляд женщины, но он был будто привязан к коробке, которую я держал в руке. Я положил коробку обратно в карман.

— Ни один судья, ни один юрист этому не поверит, — сказал я. — Ты уже внутри ящика. Хочешь, чтоб я прибил крышку?

Он лежал неподвижно секунд двадцать; крутой загорелый лоб сморщился от умственного напряжения.

— Ящик крепкий, — признал он наконец. — Чего ты от меня хочешь?