Спящая красавица

Девочка относилась к нему с боязливым благоговением, глядя на то, как ее отец обращался с ним: будто тот был принцем или главой семьи. Она знала, что это не так, ее дедушка Итан руководил семьей и устанавливал правила, а Винс должен был подчиняться им, как и все остальные. Но тем не менее, когда ее отец и Винс оказывались рядом, отец как бы съеживался, а Винс, хоть и на одиннадцать лет младше его и ниже ростом, словно становился выше и еще красивее. Рядом с братом, всегда таким спокойным, Винс был полон оживления, вызванного его поездками и деловыми успехами. Трудно было представить себе, что он один из Четемов, которые живут в Лейк Форесте, к северу от Чикаго, работает в семейной компании и, кроме того, является младшим из пятерых детей Итана. Все они жили в пяти милях друг от друга, и если находились в городе и не было назначено важных деловых встреч, то каждое воскресенье, в дни рождений и по праздникам, должны были собираться в доме Итана за обедом. Это было правило, установленное Итаном, и все, даже Винс, ненавидевший правила, подчинялись ему. Им полагалось сидеть вокруг длинного стола в красивой комнате, которую мать Анны заново декорировала незадолго до своей смерти, и по очереди рассказывать о прошедшей неделе. Итан всегда говорил первым, и Анне нравилось слушать, как почтительно он сообщает о «Четем Девелопмент Корпорейшн», о новых домах, магазинах, о целых городах, поднимающихся на месте бывших кукурузных полей, окружавших Чикаго, и о том, как они спланировали школьный городок или торговый центр, и как назвали улицы. В каждом из городов, построенных Четемами, были улицы, названные именами Винса, Чарльза, Анны, Мэриан, Уильяма, Гейл и всех остальных членов семьи. Итан был слишком скромен, чтобы называть улицы своим именем, но вместо него это всегда делал Чарльз, и таким образом, имена всех Четемов были запечатлены на металлических пластинках, которые раскачивались под ветром Среднего Запада и показывали дорогу к домам, построенным Четемами.

После Итана говорил Чарльз, а потом Винс. Внимание Анны начинало рассеиваться, потому что она считала скучными разговоры о делах. Она предпочитала разглядывать лица сидевших вокруг стола, представляя себе, какие мысли скрывались за этими улыбками, смешками и мимолетными хмурыми взглядами. Казалось, все они счастливы, что обедают вместе, но Анна знала – это только видимость – нужно было копнуть поглубже, чтобы узнать, какими были на самом деле эти улыбающиеся или хмурившиеся люди.

Все мужчины работали вместе – Чарльз и Винс были вице-президентами, Уильям – директором по финансовым вопросам, а муж Мэриан, Фрэд Джакс – коммерческим директором, – но каждую неделю они рассказывали все новые истории, и Анна всегда удивлялась, где они брали те интересные новости, которыми обменивались, выпивая стаканчик перед обедом, чтобы на всех произвело впечатление, как много успевали сделать каждую неделю. Жена Винса, Рита, рассказывала им, какие новые слова сказала на этой неделе трехлетняя Дора, на какие занятия по плаванию и гимнастике они ходили. Нина говорила о какой-нибудь небольшой компании, представлявшей интерес, и иногда о том, что она собиралась выйти замуж или развестись. Анне казалось, Нина смущалась, говоря о начале и конце своих любовных историй; она всегда надеялась на что-то хорошее или лучшее, выходила ли она замуж или разводилась. Сестра Анны, Гейл, которой было семь лет, рассказывала о школе или о летнем лагере. Двухлетние Роза и Кит только ели и создавали суету вокруг своего кормления. Анна предпочла бы помолчать, но ей было тринадцать, и отговорки не принимались. Она говорила о своих друзьях.

– Мы с Эми играли в слова у пруда.

– Эми? – спросил Итан. – Это новая подруга?

– Вроде бы. Она живет кварталах в двух от нас.

– Как ее фамилия? – спросила Мэриан. – Мы знаем ее семью?

– Я думаю, нам следует предоставить Анне самой выбирать себе друзей, – сказал Итан, видя, как вспыхнула Анна. – Это все? – спросил он. – Тебе больше нечего рассказать нам о прошедшей неделе?

Девочка покачала головой, любя деда, но в то же время сердясь на него, потому что тот не проводил с нею столько времени сколько ей хотелось бы. Она так любила его, что хотела быть с ним постоянно; он был самым добрым из всех и, казалось, интересуется ею, и Анна расстраивалась, что так много людей стояло между ними. Разумеется, у деда было очень важное дело и очень важные друзья; у него была своя собственная жизнь. Он был слишком занят, чтобы проводить время с Анной и, в любом случае, наверное, не слишком это было интересно для него. Да и с какой стати старик шестидесяти пяти лет стал бы дружить с тринадцатилетней девочкой, даже если это его внучка?