Спящая красавица

На прошлой неделе вице-канцлер и епископ выработали общую позицию: Короне передавалось право на золотое подношение, которое стоило ее подданным жизни. Однако оговаривалась «безусловная компенсация». Смысл состоял в том, что эта «компенсация» будет распределяться «публично», что у университета и церкви преобладают нравственные интересы.

Джеймс старался отмежеваться от этой драки, но он знал, насколько призрачна его независимость: если он заодно с вице-президентом университета, то это, увы, означает, что он поддерживает и вздорного епископа, стоявшего сейчас рядом с ним.

Как бы про себя Азерс добавил:

— Сегодня отец Менлоу поставил меня в известность, что Исмаилу Роджерсу, члену вашей экспедиции, было поручено получить двадцать восемь фунтов и два шиллинга, на которые ему следовало купить Библии в Кейптауне.

— В самом деле? — Джеймс подумал, что бестактно объяснять епископу, что его вовсе не заботило, сколько этих самых Библий сопровождало географическую экспедицию.

— Да, видите ли, Исмаил телеграфировал нам из Кейптауна. Но ни слова не упомянул ни о Библиях, ни о деньгах. Я бы хотел знать, получил ли он деньги и где они сейчас?

— Деньги?

— Библии. Что с ними стало?

— Я не осведомлен об этом.

— Роджерс предполагал взять с собой три ящика с Библиями, переведенными монахом на арабский, в глубь страны.

— Арабский? — повторил Джеймс равнодушно. Он хмуро взглянул на епископа. Тридцать с лишним племен банту в северных районах Африки пользовались своими собственными языками и диалектами, такими же далекими от арабского, как и от английского.

Азерс продолжал:

— Что случилось с деньгами, которые Роджерс предположительно получил?

— Я не могу ничем помочь, потому что ничего не знаю.

— Но он был членом вашей экспедиции!

Джеймс постарался сдержаться.

— Я отвечал только за географическое направление экспедиции и понятия не имею, чем занимались ответственные за другие направления. Мы разделились и часто действовали отдельно друг от друга, не встречаясь месяцами.

Видя, что данное объяснение недоступно пониманию высокопоставленного священнослужителя, Джеймс предположил:

— Но если проанализировать ситуацию, то скорее всего все деньги Роджерса захоронены вместе с ним. Люди, которые нашли нас, никогда не видели денег и не знают, для чего они предназначены.

После непродолжительного молчания Азерс сказал:

— Но вы — единственный, кто вернулся оттуда. Я советовал бы вам, доктор Стокер, не строить предположения. Будет лучше, если вы во всем разберетесь и приготовите официальное объяснение.

Джеймс рассмеялся:

— Из-за двадцати восьми фунтов и двух шиллингов? Вы шутите?

Но Азерс взглянул на него так серьезно, словно сопровождал похоронную процессию. Джеймс приподнял одну бровь и произнес:

— Я не стану этого делать. Скажите Менлоу, что я выпишу ему банковский чек на двадцать девять фунтов, это должно его удовлетворить. Я думаю, Найджел, — Джеймс назвал епископа по имени, намеренно уравняв их позиции, — вы не позволили бы вашим подчиненным тревожить вас по пустякам. Боже мой! Как измельчали люди!

— Дело не в сумме, а в принципе.

— Совершенно верно.

— Принцип соблюдения интересов церкви и вложения денег игнорировался с самого начала...

Но Джеймс не дослушал фразу, разговор пришлось прервать, так как кто-то обнял его за плечи.

Дружелюбный голос вмешался:

— Ей-богу! Джеймс, какое грандиозное зрелище! О, ваше преподобие... — Это был Тедди Ламотт, его однокашник, который продолжил с беззаботным весельем слегка набравшегося человека: — Эти сверкающие вещи доставлены с должной заботой честным англичанином. Бог мой! Перевезти все это через чертов, э-э, простите, кошмарный континент домой! Какой труд, Джеймс! Ей-богу... сэр Джеймс. Великолепное зрелище, старина...

Тедди нес вздор, Джеймс переминался с ноги на ногу между подвыпившим другом и Азерсом, слывшим трезвенником.

К счастью, что-то на другом конце зала отвлекло епископа.

Джеймс воспользовался моментом и прошептал:

— Тедди, ты — простак. Сейчас не время валять дурака.

— Никогда бы не подумал. Догадайся, кого я здесь встретил? — Тедди не дождался ответа, повернулся к Джеймсу и радостно сообщил: — Николь Виллар.

— Кого?

— Знаешь, — Тедди кивнул в сторону оркестра, вытаращив глаза и выгнув брови, — если верить слухам, эта женщина принимала ванны из шампанского, когда, как ты знаешь, у Франции от чувства собственного достоинства остались одни воспоминания. У нее дом в Париже. Однако она здесь. Мы беседовали. Я уверен, что это она.

О чем это, черт побери, Тедди болтает? Джеймс покачал головой.

— Боже! — пробормотал он и взял своего друга под руку. — Позволь мне отвести тебя к кебу, пока ты здесь не рухнул.

Тедди высвободился, как рассеянный и в то же время возбужденный ребенок.

— Нет-нет, — возразил он. — Ты должен познакомиться с ней, Джеймс. Или по крайней мере увидеть ее. Боже, как она великолепна! Ты даже не представляешь! Посмотри. — Тедди указал в направлении противоположной стены зала. — Вот там, только что прошла мимо леди Мотмарч и жены епископа.

Он, по-видимому, увидел свою прелестницу, так как издал легкий вздох.