Спи, моя радость. Часть 3. Утро

«Скажу, что ослышался», – подумала Соня. Ничего другого на ум не пришло! «Не поверит? Тогда нападу: «Па, да у тебя паранойя? Совсем уже?» Или типа того!».

– Я прислушался, – продолжил он свой рассказ, – Думал, может, на помощь зовешь?

Кофе попал не туда, и Соня закашлялась. «Он скажет, что «слух у него идеальный». А я отвечу, что «он себе льстит». Он обидится. А я извинюсь! В крайнем случае, можно заплакать. Чтобы только спасти ситуацию!».

– А я что? – с любопытством спросила она.

– А ты, – рассмеялся отец. – Притворялась Русалочкой!

– В смысле? – нахмурилась Соня.

– Все кричала «киты, киты»! – махнул он рукой.

– Да… точно, – отозвалась она, якобы вспоминая, – было что-то про море!

– А я говорил тебе, едем с нами! – в который раз повторил отец.

Он до сих пор не мог взять в толк, чем был вызван тогдашний отказ. И причины, вроде «я уже взрослая», или «вам с мамой нужно побыть наедине» не брались им в расчет. Каждый год они отдыхали втроем. И десять дней отдыха уже стали традицией. На сей раз, папа дал слабину, позволив ей взять с собой Дашку. Но, во-первых, тогда они были с ней в ссоре! А во-вторых, их неполные десять дней стали лучшими в Сониной жизни.

Никита забил холодильник вкуснятиной. Она в свою очередь «забила» на учебу. Он выдумал командировку. И все девять ночей они засыпали в обнимку. Ужинали, крадя друг у друга еду из тарелки. Смотрели кино и… «любились»!

Уикенд получился чудесным! Единственный побочный эффект – это небольшая «производственная травма», которая, напоминая о себе, воскрешала в памяти каждый волшебный момент.

– У меня трудовой мозоль! – жаловалась Соня, щупая натертость у главного «входа».

– Ничего, – заключал Никита, – Пускай моя дырочка отдохнет!

Он нежно гладил её сквозь трусики.

– А пока, – его голос становился грубее, – Её заменит ротик.

Глава 5

Зябкий ветер тревожил деревья, срывая последний покров. Предлагая разоблачиться в угоду неизбежным холодам. Не важно, береза ты, или тополь. Зимой все равны! На голые ветви уляжется снег. И этот наряд, как ночная сорочка, укутает все живое.

Поддавшись всеобщей «сонливости», она и сама, как будто медведь в ожидании лета, засядет в их общей берлоге. Наблюдая, как снег застилает пустынные улицы, отрезая их маленький храм от мирской суеты…

В левом крыле начался ремонт. Первой пала картинная галерея! Она быстро сдалась, позволяя себя «раздеть». С её стен был сняты картины. И без них она стала всего лишь комнатой. Неузнаваемо голой и болезненно бледной! Где-то там, среди экспонатов были и Сонины «первенцы». Судьба их отныне была неизвестна.

На пороге рабочие сбросили стройматериалы. Бесцветный кирпич, тротуарную плитку и несколько пыльных мешков. Но спустя пару дней под напором настойчивой Музы, эта серая куча превратилась в настоящий «арт-объект». У мешков появились уши, а кирпичики плитки обрели очертания «пирамиды Хеопса».

Каждый курс считал нужным внести свою лепту, разнообразить конструкцию желтыми листьями, разукрасить цветными мелками. И вскоре продукт коллективного разума стал популярной фото-локацией. Что говорить, если даже у Сони среди фотографий появилась подборка под названием «модернизация».

– Ну, как у вас с Пашкой? – дежурно спросила она.

Дашка шагала рядом на своих безразмерных ходулях. Широкий каблук утопал в мягком ворохе желтых листьев. Их еще не успели собрать, и на фоне асфальта танцевал, повинуясь движению воздуха, позолоченный листопад. Соня любила осень. Вот таким «непричесанным», натуральным в своей красоте, город нравился ей даже больше.

– Он классный! – протянула мечтательно Дашка, – Только староват для меня.

От неожиданности Соня замедлила шаг:

– Подожди, а сколько ему?

Подруга задумалась.

– Двадцать семь. А это… Аж восемь лет разницы! – наконец подсчитала она.

– Что такое восемь лет? – снисходительно фыркнула Соня.

Раньше она и сама ограничивалась списком глупых критериев. Рассуждая, каким должен быть её «принц»! Значительно выше, незначительно старше, утонченный блондин с голубыми глазами. Кто бы знал, что её идеальный мужчина окажется совершенно другим.

– Да это офигеть, как много! – воскликнула Дашка.

– Но ведь возраст не главное, разве не так? – осторожно заметила Соня.

Впервые задумавшись, а что скажет Дашка, узнав… Покрутит пальцем у виска? Или, того хуже! Осудит.

– Ну, не скажи! – вздохнула подруга, – Лично для меня это – предел!

– Просто ты еще не встретила свою любовь, – успокоила Соня.

Она хотела сказать ей, как это бывает. Когда под воздействием невидимых глазу магнитов, все критерии и стереотипы летят в тартарары. И ничто уже не имеет значения.

Но как? Как объяснить, что один человек способен дать тебе так много? Так бесконечно много всего! Любви, понимания, ласки. И пускай между вами зияет дыра, глубиной в двадцать лет. И в другой, параллельной реальности, он сгодится тебе в отцы. Разве это так важно? Если только с ним рядом ты способна дышать полной грудью…

На крыльце обветшалой художки, как на жердочке, стаей шумных, задиристых воробьев, примостились ребята. Провинциальный «бойс-бенд» в окружении новых фанаток.