Спецотряд «Скорпион»

Глебов присел в углу, облокотившись о стену, и тут же уснул. Затинный поднес к глазам ночную оптику, начал рассматривать объект. На нем и вокруг него пока все было спокойно.

Глава 16

Двадцать шестого августа Пашин поднялся рано. Не было еще и шести часов. Сегодня должно решиться все. Сегодня — день схватки. Сделав зарядку и приняв душ, Пашин вышел в коридор. Дверь Храмова отворилась, и в проеме появилась фигура капитана. Он, как и Пашин, выглядел свежо.

Григорий поздоровался:

— Привет, Володя!

— Привет! Тоже с утра не спится?

— Сегодня предстоит не обычная работа. И ты это знаешь. Прогуляемся? Погода чудесная.

— Спасибо, что-то не хочется.

— Как хочешь. А я подышу свежим воздухом.

Григорий спустился в гостиную. На столике лежала стопка газет, привезенных Головиным. Прихватив одну из них, Пашин вышел во двор. Дыхание осени явственно чувствовалось ранним утром. Солнце светило ярко, но тепло его рассеивалось в прозрачном воздухе. Григорий устроился на небольшой скамейке. Закурил. Развернув газету, на первой же странице увидел фотографии губернатора и его первого заместителя. Рядом заголовки: «Офицер всегда останется офицером», «Закрыть грудью товарища». В статьях разных авторов в полном объеме раскрывалась боевая биография вице-губернатора, в прошлом полковника ВДВ, начальника штаба десантно-штурмовой бригады. Срочно найденные сослуживцы Соколовского рассказали о незаурядном мужестве полковника в Афганистане. Как только репортеры не называли вице-губернатора. И героем, и человеком, способным на самопожертвование ради жизни другого человека.

Во двор въехала «Волга», остановившись напротив Пашина. Из нее вышел Головин. И сразу направился к Григорию:

— Доброе утро, Григорий Семенович!

— Для кого оно доброе, а для кого-то…

— Ну, не будем о грустном. Как самочувствие?

— Отлично!

— Это самое главное!

Майор взглянул на Головина:

— Что ты сегодня рано, Артем? Новая вводная?

— Да нет. Все по плану. Через час выезжаем на позицию. Решил убедиться, так сказать, в готовности стрелка и его напарника к работе. От выполнения основной задачи сегодня зависит очень многое. Наши жизни в том числе.

Пашин изобразил удивление:

— Ты сказал, НАШИ жизни? Мне казалось, что в этой афере собственной шкурой рискую только я!

— И ошибался!

Головин, тяжело вздохнув, присел рядом с Пашиным, спросил:

— С прессой знакомитесь?

— Так, просматриваю! Но ты не договорил, в чем я ошибался?

— В том, что только вы рискуете жизнью. Если акция сорвется, те лица, что ее задумали, не пощадят исполнителей. А исполнители и вы, и Храмов, и я, и все, кто работает на меня.

— Странно слышать от тебя такие речи. Раньше ты ничего подобного не допускал. Тебя гнетет задание?

— Как сказать? Не гнетет, а вот неуверенность какая-то присутствует.

Пашин усмехнулся:

— Тебе лично убивать людей приходилось?

— Нет! Бог миловал!

— Поэтому и неуверенность! Она пройдет! Тем более основную работу делать мне!

— На вас-то и надеюсь.

— Билеты на самолет привез?

— Конечно! Как и договаривались. Вылет сегодня в 16.00 местного времени.

Головин достал из бокового кармана легкой куртки пухлый лопатник, протянул Пашину паспорт на имя какого-то Ерофеева и авиабилет.

— Храмов уже поднялся?

— Да.

— Тогда завтрак — и вперед!

— Как скажешь. Мы в твоем подчинении.

Головин вызвал деда Ерему, распорядился приготовить легкий завтрак и попросить вниз Храмова.

Перекусив, по предложению Головина прошли в кабинет. Там опекун московских наемников неожиданно потребовал:

— А теперь, господа, прошу оставить здесь все лишнее! Кольца, браслеты, печатки, цепочки, часы.

Пашин насторожился:

— Зачем?

— Это не моя прихоть.

— И все же?

— Григорий Семенович, пожалуйста, делайте то, что вам говорят! Объяснения все равно не услышите, так как я не смогу его вам дать.

Оставляя в особняке часы, он лишится возможности при необходимости подать условный сигнал Максу и Зорро. Но подчиниться придется. Упираться не имеет смысла, да и ребята уже контролируют позицию. Они и без сигнала должны просчитать ситуацию. И просчитают, находясь рядом. И все же требование Головина зародило в душе майора тревогу. Общий план пусть и в мелочи, но дал сбой. Не приведет ли он в конце концов к кардинальному изменению обстановки? Судя по тому, что Катран ночью не вызвал Грига на связь, бандиты подготовили и уже оборудовали позицию там, где и планировали изначально, на стройке. Значит, общая тактика покушения не изменилась. И все же тревога не отпускала майора. Не любил он таких вот неожиданных решений, когда все, казалось бы, уже оговорено. Однако вынужден подчиниться обстоятельствам.

Сняв часы, больше ничего лишнего у Григория не было, он положил их на стол.

Храмов, кроме часов, снял еще золотую цепочку и обручальное кольцо.

Головин заверил:

— Не волнуйтесь, господа, ваши вещи вернутся к вам сразу же по возвращении сюда. Паспорта и билеты на самолет, пожалуй, тоже следует оставить здесь.

Но майор проявил твердость:

— А вот это, Артем, не прокатит! Паспорта и билеты останутся при нас! И не пытайся настаивать. Не знаю, как напарник, я без документов и шага не сделаю!