Спецназ князя Святослава

– Калокир мне нужен самому. Я прекрасно вижу, чего ты хочешь, старый лис! Запомни: я пришел на берега Дуная навсегда! Если Византия не хочет признать этого и заключить с Русью новый договор, я пойду дальше и помогу Цимисхию не слишком долго задерживаться на троне. Отъезжайте обратно! Если через две недели я не получу ответа от базилевса, война будет продолжена. Можешь покинуть мой шатер!

Феофил пристально посмотрел на Святослава:

– Безумец! Еще никому не удавалось овладеть стенами Константинополя. Боюсь, тебя ждет участь твоего отца[1]. Не лучше ли принять разумный выкуп и остаться другом империи?

– Спасибо, что напомнил о позоре отца, священник! В отместку я еще поставлю Перуна на ступенях вашего главного храма! Пусть Христос поймет, что на Руси ему места нет!!!

Проводив греческих послов, великий князь призвал своего сына:

– Владислав! Немедля бери сотню и лети к Сфенкелю и Икмору. Прикажи им остановиться лагерем у стен Аркадиополя и без моего приказа не двигаться дальше. Я дал слово грекам ждать их ответа две недели. Дети Перуна должны быть честны и сдерживать свои обещания! Пусть замкнут город в кольцо, не дают подвозить туда воду и провиант. Через две недели он сам упадет в их руки!

– Дозволь мне остаться с моей сотней там, отец!

Святослав внимательно посмотрел на сына:

– Сокол рвется в самостоятельный полет? Хорошо, но во всем слушайся Сфенкеля! Забудь, что ты – мой первенец! Там ты должен быть просто сотником!

Князь чуть помедлил и с улыбкой добавил:

– Предслава весточку прислала: сын твой Олег уже встал на ноги. Жена Лейла жива и здорова.

Щеки Владислава порозовели.

– Спасибо, отец! Постараемся с Лейлой, чтобы и следующим получился сын. Дозволь ехать?

– Ступай.

Глава 41

Магистр Варда Склир был опытным полководцем, прекрасно понимавшим, сколь сложную задачу возложил на него император. Под его руку собралось чуть более десяти тысяч легионеров: два шестикогортных легиона, недавно вернувшиеся из Азии, тысяча легкой пехоты и отряд «бессмертных» Иоанна Алакаса, присланный лично базилевсом. Именно на эти десять манипул всадников, с ног до головы закованных в пластинчатые брони, и возлагал Варда основные свои надежды. Продовольствия в городе-крепости было собрано достаточно, стены были высоки и надежны, так что магистр мог долго оставаться в тылу стремившихся к столице Византии варваров железной занозой, способной больно ужалить при удобном случае.

Когда Владислав догнал союзное войско русов, печенегов и угров, те уже стояли лагерем под Аркадиополем. Точнее было бы сказать, тремя лагерями, поскольку ни Куря со своими степняками, ни угорские конники не признавали единоначалия Сфенкеля. Оттого тот и поморщился досадливо, выслушав запыленного после долгой скачки сына великого князя:

– Лучше бы Святослав прибыл сам, оставив за себя Волка. Управлять Курей может только он. Пока мы шли по новым землям, печенеги каждый день получали пленных и добычу. Долгая стоянка их просто взбесит. Да и тесть великого князя добродушием не отличается! Ладно, сегодня же соберу совет, повещу волю Святослава. А там посмотрим.

Сфенкель оказался прав. Союзная конница взбунтовалась, требуя продолжения движения в сторону Адрианополя и Константинополя. По-своему они были правы: десять тысяч лошадей требовали массу корма, который трудно было добыть, стоя на одном месте. За ночь луговины выстригались вместе с корнями, запасы зерна шли не только в торбы, но и в котлы ратных. В итоге вожди решили, что Сфенкель и Икмор своими дружинами переймут ворота крепости, конница же станет зорить округу, добывая провиант для всего войска.

Когда совещание закончилось, Куря вышел из шатра и почти сразу столкнулся с Владиславом, нетерпеливо ожидавшим русских вождей. Обезображенное шрамами лицо степняка расплылось в широкой улыбке:

– О, Володислав! Рад тебя видеть. Как поживает прекрасная Предслава?

– Жива-здорова.

– Она с отцом?

– Нет, в Переяславце с моей женой и сыном. Отец запретил им покидать город.

– Увидишь, передай привет и… мой подарок.

Куря приглашающее мотнул головой и направился к лагерю степняков. Из своего шатра он вышел с длинной нитью прекрасного крупного жемчуга, белыми льдинками играющего на солнце. Владислав принял дорогое украшение, но предупредил:

– Я остаюсь вместе с вами, отец разрешил. Мать увижу не скоро.

– Жаль. Хотя я рад, что теперь буду видеть тебя часто. Хочешь, завтра же поедем вниз по долине?

– Дозволь сначала спросить об этом Сфенкеля, князь?

– Разве сын Святослава не волен в своих желаниях? – пренебрежительно фыркнул Куря.

– Я обещал отцу во всем исполнять волю Сфенкеля и Икмора.

– Как хочешь! Теперь ты знаешь, где мой шатер, в нем ты всегда будет желанным гостем.

Широко улыбнувшись, печенежский князь развернул коня и поскакал вдоль своего лагеря.

Осажденные греки лишь наблюдали со стен за шатрами и вежами врагов, не предпринимая ни вылазок, ни обстрелов из дальнобойных катапульт. Бездействие тяготило и разлагало дружины славян. Первыми не выдержали новгородцы.