Спецназ князя Дмитрия

Плохой из кузнеца оказался оракул! Следующим днем княжьи ратники пошли по домам, вытаскивая мужиков на улицу. Из них стали сколачиваться мелкие дружины под руководством опытных воев, за коими закреплялись определенные участки стены. Из оружейных кладовых выдавались мечи, копья, луки, секиры. Кольчуг было мало, железный шлем получил едва ли каждый третий. Иван оказался в ватаге, за которой закрепили часть стены у Тьмакских ворот.

Он видел, как из волжских лесов потекли змейками первые конные сотни. Затем рать повалила сплошным потоком. Воины шарили по брошенным домам в поисках съестного и добра, поджигали избы. Показались многочисленные княжеские знамена. Ставились шатры и шалаши. К вечеру Тверь оказалась окружена плотной полосой осаждающих.

– Вона! Скока против нас понагнали! – слышалось тут и там. – Всю землю подняли! Теперь токмо на Литву надежа.

– Бают, Мамай обещался на помощь подойти.

– А вот татар-то бы и не надо. Я еще Федорчукову рать опосля Щелкана помню. Татаре помогут на куну, зато гривну с тебя сдерут! Одно слово – нехристи!!

«Глупо, ах, как все глупо! – билось в висках Ивана. – Русские должны бить русских! Возможно, завтра уже мне придется сбивать со стены своего собственного сына! Или он начнет пускать в отца своего стрелы. Пошто? Из-за того, что один князь никак не хочет жить под другим? Ордынский игумен мне когда-то о татарском раздрае баял, мол, это Орду в конце концов и погубит. Отчего ж мы свой, русский, никак не прекратим? Гордыня княжий мир обуяла, а простой лапотный смерд опять либо в полон, либо в разор, либо в скудельницу… Когда ж эти братние войны на Руси кончатся, Господи? Когда перестанет русич русича мечом половинить?»

(Бедный, бедный Иван! Если бы он мог заглянуть за завесу будущего, ужаснулся б тому, что войны гражданские пятнали и пятнали всю историю государства нашего! Миллионам еще предстояло лечь в сырую землю либо быть просто расклеванными и разорванными под открытым небом по прихоти или гордыне десятка-другого властных глупцов. Бедная Россия, несчастная страна Каинов и Авелей, вновь и вновь пытающаяся подняться над окровавленной собственными же детьми землей в полный рост…)

Глава 26

Три дня войска великого князя Дмитрия готовились к первому приступу. Глубокие рвы заваливались вязанками хвороста. Десятки секир стучали день и ночь, готовя громадные туры – башни на колесах. В лагерях вязались длинные лестницы. Подходили отставшие пешие сотни. Прибыли несколько тысяч новгородской рати, горя желанием отомстить тверскому князю за страшный разор Торжка. А вот осажденным подмога так и не явилась. Узнав про ратное многолюдье на волжских берегах, Ольгерд остановил своих конных на границах московского княжества, а затем повернул обратно.

Наконец, на третий день осады ранним утром князь Боброк повелел приступить к стенам. Зажгли Тьмакский мост, чтобы тверичи не смогли ответить ударом на удар. В стены, в стрельни, в город полетели тысячи горящих стрел. Заскрипели колеса туров, башни сблизились со стенами. С их высоких площадок лучники били почти в упор по защитникам Твери, не давая им высунуться из-за заборол. Длинные вереницы пеших потащили лестницы, топча сапогами примет. Нескончаемый долгий крик повис над полем боя.

Иван оказался в самой гуще событий. От стрел, казалось, померк свет. Воевода Дмитро с запасной дружиной сам возглавил отражение натиска. Через заборолы плескался кипяток, на мгновения высовываясь из-за защитных возвышений, ратники и смерды пускали ответные стрелы. Тушились начинающиеся пожары. Женщины отважно оттаскивали и перевязывали раненых, сами порою становясь добычей стрелков с туров. Мост удалось затушить, теперь внизу на околовратных улицах сам князь Михаил строил конных и пеших для ответного удара.

– Туры, туры надобно пожечь!! – кричал ему сверху воевода Дмитро. – Не дают головы поднять, проклятые. Более часа стены не выстоят!

– Еще немного, боярин!! Держитесь!

Иван не мог своей искалеченной рукой натягивать тетиву, ему поручили отталкивать лестницы и сбивать мечом пытающихся соскочить на стену. Он толкал и рубил левой, яростно оскалясь и уже забыв, что перед ним свои. Кровавый пот застилал глаза, каждое лицо превращалось в какую-то смутную маску. Вокруг падали и тверичи, и москвичи. Тяжело заскрипели ворота, послышался яростный крик сотен глоток: «Тве-е-е-ерь!!!» Князь Михаил начал выводить свои дружины в поле.

Очередная лестница поднялась рядом с Иваном и пружинисто завибрировала под торопливо лезущими телами. Он схватил рогач, уперся в жердь, натужился, отталкивая тяжелую лестницу прочь.

– Ива-а-ан? Ты?!! – донеслось вдруг снизу.

Знакомый голос заставил глянуть за заборола. Староста из Митиного Починка, раскрыв от удивления рот, глядел на своего господина с верхней ступени. Топор дрожал в его правой руке. Иван машинально задержался в открытом проеме дольше, чем следовало.