Спецназ князя Дмитрия

Три долгих месяца просидел он в царской ставке, где и тверичи, и генуэзцы, и римские священники, и иезуиты старательно нашептывали Мамаю против москвичей, каждый желая получить свою выгоду. Пересилить эту волну сплетен и подсказок, ежедневно вливающихся в уши владыки Золотой Орды, можно было лишь еще большим нашептыванием дружественных Москве эмиров. Подарки текли рекой, Сарыходжа, борясь за собственную голову и новые княжеские подношения, без устали помогал боярам. Кончилось привезенное с собою серебро, в ход пошли заемные грамоты. Молодой Дмитрий полностью потерял понимание того, что происходит вокруг, доверившись Вельяминовым, Кобылиным, Бяконтовым и прочим великим боярам, что появлялись порою в шатре лишь для принятия пищи и короткого сна. Они совещались меж собой, давали друг другу советы, только для приличия утешая и поддерживая великого князя. Колесо ордынской политики катилось и катилось, чтобы однажды, когда серебро и мудрость бесед при встречах один на один с первым человеком Орды перевесили чашу весов в пользу Дмитрия Ивановича, он услышал:

– Все, княже! Свершилось! Завтра торжественный прием и вручение тебе ярлыка. Пересилила Москва Тверь!

Мамай был беспринципным человеком. В погоне за блестящим металлом, дающим ему в ближайшее время власть и возможность успешно противостоять Урус-хану и всему левобережью Итиля, он хладнокровно предал Михаила, лицемерно написав при этом следующее:

«Мы тебе дали великое княжение, давали и войско, чтоб посадить тебя на нем; но ты войска нашего не взял, говорил, что сядешь одною своею силою; так сиди теперь с кем хочешь, а от нас помощи не жди».

Окрыленный Дмитрий по возвращении в стольный город поспешно бросил конные кованые полки на Бежецкий Верх, стремясь как можно скорее выбить оттуда тверского посадника. В упорном бою тверской боярин Микифор Лыча был убит, город вновь перешел под руку Москвы. В ответ Михаил скорым ударом тоже конных отнимает у соседа Кистьму, взяв в полон сразу трех воевод. Под давлением московских бояр Кашинский князь Михаил Васильевич складывает крестное целование родичу и вновь задается за Дмитрия. Волжские земли походили на вяло кипящий котел, в коем пузыри появлялись неожиданно то тут, то там. Лишь новая уловка князя Михаила заставила отвести московские полки с берегов великой русской реки.

Глава 21

Доподлинно неизвестно, был ли на самом деле заключен ряд между Олегом Рязанским и Михаилом Тверским, или то был лишь ложный слух, умело подброшенный талантливым тверичем боярину Андрею Ивановичу Акинфову. Рязанский и Пронский князья добровольно помогли северному соседу отвести угрозу второй Литовщины, приведя свои полки на помощь князю Владимиру Андреевичу. Коли была хоть искра вражды, Олег повернул бы копья своих воев против Дмитрия. Рязанский князь был ратен Литве, стало быть, не стал бы поддерживать союз этого великого княжества и Твери против Москвы. Поход семьдесят первого года за Оку был большим просчетом великого князя владимирского, переставшего во многом уже не слушать советов старца Алексия. Между двумя княжествами пролегла глубокая трещина, испившая позже немало людской крови. Заделывать ее пришлось опять-таки не мирянам, а иному старцу – Сергию Радонежскому. Но это произойдет спустя долгих пятнадцать лет…

Мелкопоместный боярин Федор Иванович был призван в поход против Рязани вместе с полутора десятками его смердов. Пятеро, имевшие дедовские брони, были посажены на коней, остальные двинулись пешими, везя свой скарб и оружие на четырех возах.

Стоял декабрь, снега уже вовсю забелили леса и поля. Тяжелые дощаники несколько дней перевозили коней, людей и сани через Оку. Коломенский конный полк был переброшен на левый берег первым. Федор со страхом ожидал появления рязанских воев: при ратном таланте князя Олега разбить разорванные рекою полки было б не сложно. Но сторожи уходили в легкую пургу и возвращались обратно с благими вестями: поля впереди чисты! Олег не смог или не захотел испытывать ратное счастье на самом пограничье.

Московские полки вел князь Дмитрий Михайлович Боброк. Узнав, что князь Пронский Владимир изменил Олегу и не дал свои дружины в помощь соседу, опытный воевода не стал спешить. Собрав все силы вместе, он дал людям и лошадям суточный отдых, выслав далеко вперед многочисленные сторожи. Без точного понимания, где противник, в такую круговерть было бессмысленно расставлять рати для боя и двигаться дальше.

Ночь прошла у костров. Под утро стан являл собою сказочную картину, где покрытые снегом и инеем кони и люди лениво шевелились громадной массой. Едва успели испить кипятку с хлебом, как загудели рожки, поскакали воеводы, окриками и бранью строя людей. Олег был нащупан!