Специальный рейд

Людмила слегка нахмурилась. Ахмат когда-то рассказывал ей, откуда взялись два старых круглых шрама на груди, рядом с сердцем – входные пулевые отверстия, и говорил, что спать спокойно не будет, пока жив человек, направивший руку стрелка. Сам стрелок его волновал мало. Впрочем, она относилась к этому спокойно, считая, что мужчины всегда бахвалятся. Думала, что если бы Ахмат собирался по-настоящему мстить, то он не уехал бы в Москву, а остался бы на месте, где врага своего скорее мог встретить. Однажды, под плохое настроение после ссоры, даже высказала ему свое мнение. Ахмат тогда ничего не ответил, только посмотрел мрачно. Откуда женщине знать, что такое боевики... Там, в Чечне или в Ингушетии – Текилов оставался просто ходячей мишенью. А подобраться к самому Умару Ажигову, прячущемуся где-то в горах, практически невозможно. И Ахмат правильно рассудил, что Ажигов, занимаясь тем, чем он занимается, непременно когда-то сам приедет в Москву. Необходимо только этот момент выждать. Терпение кошки, застывшей перед норкой мыши, всегда приводит к результату.

И, кажется, он выждал. Кот Ахмат ждал полтора года...

А уж теперь упустить свое время не желает. За это время он осел в Москве прочно, оброс необходимыми связями, в том числе и связями среди чеченцев. И все с одной целью. Сейчас важно проявить выдержку и умение, в самый критический момент они особенно нужны. Не сорваться в необдуманном порыве, чтобы все дело погубить и самому, может быть, погибнуть. Горячий восточный нрав требовал немедленного действия. Но природное хладнокровие уверяло, что каждый шаг должен быть выверенным и подготовленным, только тогда он станет плодотворным.

– Моя помощь нужна? – зачем-то спросила Людмила, хотя понимала, насколько плохой может получиться из нее помощник.

Ахмат ответил холодным и слегка презрительным взглядом.

Ее не презрительность взгляда обидела, а холодность. Словно чужой человек на нее посмотрел, словно и не было этих полутора лет, что провели вместе. Но в глубине души она хорошо сознавала, что все это время была только инструментом для исполнения Ахматом главного дела. Вот сделает он его, продаст свои магазины и уедет домой. Он сам когда-то так говорил ей. Еще в самом начале. Но Людмила понадеялась, что время привяжет к ней Ахмата. Кажется, не получилось...

* * *

Опер уголовного розыска «влез» в дела, которые ему предлагали просто закрыть, как закрываются сотни дел за невозможностью довести расследование до конца. И не такой был Ахмат принципиальный человек – он вырос в среде, где закон привыкли считать своим собственным орудием, а не принадлежностью справедливости, чтобы поступать сугубо в соответствии «с буквой». Он принадлежал к сильному и уважаемому тейпу, чувствовал за спиной поддержку многих родственников. И договариваться с ним следовало по-хорошему, как это делается обычно. Пришли бы в гости, принесли бы подарок, поговорили, обсудили бы положение. Глядишь, что-то и пошло бы не совсем так. С ним же поступили, как с безвестным мальчиком. Почти в центре города, на глазах у всех прохожих, заблокировали на дороге его машину, подошли, открыли дверцу и жестко предупредили.

– Ты суешься в дела, которые тебя мало касаются... Если они коснутся тебя напрямую, будет уже поздно. Запомни, Умар Ажигов не любит повторять дважды...

И Умар хлопнул дверцей, придавив Ахмату ногу.

Такого отношения к себе он перенести не мог просто из мужской природной гордости горца. Было бы оружие с собой, он начал бы стрелять сразу, невзирая на неравенство сил. Но пистолет остался в служебном сейфе. И потому капитан Текилов сразу сообщил на посты номера машин. Одну из них расстреляли на выезде из города. Вторую нашли брошенной в самой Назрани.

Умар Ажигов пропал без следа.

Те два дела, из-за которых так обострилась ситуация, касались похищений молодых женщин, вдов ваххабитов, из родных домов в соседних селах. Текилов уже вышел на след организатора похищений. А тут этот организатор сам в Назрань пожаловал и не побоялся того, что находится в федеральном розыске. И даже пожелал с опером поговорить принародно. Так Умар сам обрезал пути к мирному соглашению.

Развязка произошла через неделю, когда Ахмат со следственной бригадой возвращался с места преступления в близком к Назрани районном центре. Дорогу перекрыл грузовик. Вышли люди с автоматами и расстреляли милицейский «уазик». Текилова сочли мертвым – две пули в грудь на уровне сердца. И почти не дышал. Оказалось, он выжил единственный из всех, кто находился в «уазике». Но только когда вышел из больницы, ему сообщили, что одновременно с расстрелом похитили его жену. Тело жены, истерзанное и поруганное, нашли через три дня.

Дом был пуст, хотя там остались еще дети. Он все равно казался пустым. И тихим, потому что в нем поселился страх. Не вполне еще оправившись от ран, Ахмат весь день и вечер не вставал с кресла – строил планы самого страшного мщения. А ночью ему телефонным звонком пообещали новую очередь в грудь и обязательный контрольный выстрел в голову.