Специальный агент преисподней

Вставшая на моем пути стена останавливает стремительный полет.

Подвывая, словно раненый зверь, и размазывая по подбородку кровь из прокушенной губы, поворачиваюсь, становлюсь на колени и, подняв обжигающе горячий крестик Ливии, молю богов:

– Верните ее мне.

Но вершители судеб молчат.

Печально смотрит Господь.

Теребит бороду Сварог, опустив глаза долу.

– Дедушка,- просительно берет его за руку Леля.

– Бессилен я,- признается он, не поднимая глаз.

– Может, собрать воинство? – спросил Георгий Победоносец, глядя на Создателя.- Покарать врага?

– Нет. Она пошла добровольно. Таков ее выбор. А мы не можем сейчас начинать глобальное сражение с силами тьмы. Это обречет мир на смерть. Миллиарды безвинно убиенных – это слишком большая цена.- Он поворачивается ко мне. – Смирись. И прощай. Но на прощание- запомни: что бы ты ни решил, мое благословение с тобой.

И ушел, так же незаметно; как и появился.

Следом за ним удалились Георгий Победоносец и группа из трех оперативников.

Оставшийся ангел-истребитель, задумчиво повертев в руках меч, сунул его в ножны и, взяв под локоть отца-настоятеля, удалился в исповедальню.

– Мне пора,- сообщил Сварог.- Будем ждать, внучок.

И вышел из храма.

Леля опустилась возле меня на колени и, обняв за шею, в голос разревелась.

С другого бока пристроилась Ламиира, гладя меня по голове и посапывая.

Лохматый щенок, недоуменно переводя взгляд с одного мокрого лица на другое, задрал голову и жалобно заскулил, в силу своей собачьей солидарности изливая сводам храма печаль и тоску.

Вся вина за случившееся лежит исключительно на мне. Но кто мог предположить подобный исход моего явления в храм? Я ожидал разверзшейся под ногами земли, испепеляющего пламени, ковша освященной воды в лицо и даже брезгливого взгляда девушки-ангела, которую посмел полюбить, но… в очередной раз жизнь доказала мне, что способна нанести удар, который я и вообразить не мог.

Вопроса о том, что делать дальше, в моей голове не возникло. Если никто не может мне помочь – я попытаюсь сделать все сам. Страшит не безнадежность намерений, ужасает мысль о том, что Ливия в аду.

– Ну ладно.- Утерев ладонью глаза, я решительно встал.- Мне пора.

– Ур? – насторожился овчар.

– Я с тобой,- твердо заявила Леля.

– Я тоже,- сказала, поднимаясь, Ламиира.- А куда?

– В ад.

– Даже как-то не хочется говорить, что там тебе самое место,- заметил ангел-истребитель,, подойдя ко мне и демонстрируя пустые ладони.

– Не переживай, мы сейчас покинем стены храма,- сказала блондинка, вышедшая из пены морской. По крайней мере так утверждают древнегреческие очевидцы ее появления на свет.

– Что ты собираешься делать в аду? – поинтересовался ангел.- И кстати, меня зовут Эй.

– Меня тоже так иногда зовут.

– Это имя.

– И что дальше? – не очень любезно поинтересовался я, все же не забывая, на чьей территории нахожусь.

– Как мне тебя звать: Амуром или Лелем, Асмодеем или Бармалеем?

– Что в имени тебе моем? – философски заметил я.

– Ровным счетом ничего, но нужно же как-то обращаться к тебе?

– Не нужно. Мы уже идем.- Повернувшись, я иду прочь из храма.

– Постой.-Ангел-истребитель по имени Эй кладет мне руку на плечо, пытаясь остановить.

– Убери руку! – едва сдерживаясь, рычу я.

– Не… Извини. Позволь мне следовать с тобой.

– В ад?

– Туда и обратно.

– Нет.

– Боишься удара в спину? Или считаешь, что сам справишься с Нечистым?

– Я иду не сражаться с Сатаной,- возразил я.

– Просить милости?! – сердито восклицает Эй, схватившись за рукоять меча.

Ламиира вздохнула. Уж ей-то известно, что в аду милость понятие абстрактное, а слово употребляется как ругательство…

– Сам-то ты понимаешь, о чем говоришь?

– Тогда что ты там делать собираешься?

– Уж точно не задерживаться.

– Это как?

– По большей части бегом.

– А… Марш-бросок в тыл врага. Так как называть тебя?

– А кто решил, что ты со мной пойдешь?

– Я. Так как?

– Зови Лелем,- решил я. Нужно же уважать собственные корни.- Только отныне, раз уж ты сам напросился под мое командование…

– … сам ведь напросился, и все решения принимаю я.

– Повиноваться мерзкому демону?!

От возмущения ангел покрылся пятнами, перья на его крыльях встали дыбом, а сияющий нимб начал сбоить, словно передавая морзянкой зашифрованные сообщения.

– Беспрекословно,- поддержала меня Леля.- Раз уж я прислушиваюсь к его советам…

– Когда такое было? – удивилась Ламиира.

Буду называть ее так: она, кажется, и сама привыкла к этому имени. Простенько и со вкусом. Прежнее-то слишком знаменито, и любой, услышав его, начнет сравнивать оригинал с музейными попытками отобразить ее красоту. Не хочу обижать людей искусства, но это сравнение закончится не в пользу последних. И хотя она сильно изменилась за прошедшие века, так что даже я, ее тогдашний неизменный спутник, не признал в суккубе Ламиире богиню любви и красоты Афродиту, но осталась все такой же вечно юной и прелестной.

– Решишь следовать за мной,- говорю я Эю, надеясь, что он примет единственно верное решение и вернется в свой рай,- мы будем в трактире, нужно же подкрепиться перед дальней дорогой.