Спец экстра-класса

– Ну, здорово, герой. – Начальник ГУБОПа встал из-за своего стола и, демонстративно выставив руку, направился к Курилову. – Прямо скажу, Сергей Борисович, отличился ты за всех нас, отличился. Такого зверя заарканил, да еще живьем. Как говорится, честь и хвала герою. – Генерал щебетал в несвойственной для него манере. – Ну, ладно, соловья баснями не кормят.

Начальник ГУБОПа указал в направлении комнаты отдыха, вход в которую располагался за рабочим столом.

Помещение было небольшим, но обставленным со вкусом. Кожаная мебель в виде дивана и двух массивных кресел, в дальнем углу сейф, оформленный под комод из красного дерева (Курилову уже доводилось видеть подобные аксессуары из жизни «новых русских»), на сейфе удобно разместилась видеодвойка «Sony». Под потолком, взбивая воздух, бесшумно работал вентилятор-люстра.

Меж двух кресел расположился сервированный журнальный столик. На расстеленной белоснежной скатерти стояли пузатая бутылка французского коньяка «Курвуазье», две стограммовые рюмки из простого толстого стекла. Рядом две большие тарелки, наполненные бутербродами с красной икрой, осетровым балыком и мясным ассорти. Возле бутылки примостилось восьмигранное блюдце, на котором лежали дольки лимона, изрядно обсыпанные крупными кристаллами сахара.

– Вот, – указывая на блюдце, не то виновато, не то для справки проговорил генерал. – Ведь знаю, что коньяк надо закусывать персиком, а как привык с лейтенантских времен заедать лимоном с сахаром, так и продолжаю. Уж извини старика.

– Да вы что, товарищ генерал! – едва ли не взмолился Сергей, чувствуя, что от такого обхождения у него волосы на голове шевелятся. В мозгу даже промелькнуло: «Не сон ли это?» Он по-прежнему стоял на входе в комнату отдыха своего начальника.

– Ну, чего мы стали на пороге. – Генерал слегка подтолкнул Курилова в спину. —Давай проходи, садись.

Когда мужчины сели в глубокие удобные кресла, генерал на правах хозяина взял со столика бутылку, откупорил ее и разлил по рюмкам темный ароматный напиток.

– Скажу еще раз, – начальник ГУБОПа поднял свою рюмку, майор поспешил сделать то же самое. – Большое дело совершили вы, ребята. Такого матерого зверюгу взяли. Считай, десяток резонансных преступлений раскроется, теперь многим горлопанам рты закроем. По этому делу меня лично министр вызывал, хвалил. Давай за тебя и за твой отдел.

Чокнувшись, мужчины выпили. Курилов недовольно поморщился, благородный французский напиток явно не пришелся ему по вкусу, больше напоминал одеколон, нежели алкоголь.

– Закусывай. – Генерал вилкой подцепил дольку лимона и, сунув целиком в рот, восторженно сморщился. Сергею абсолютно не хотелось кислого лимона, поэтому он потянулся к бутерброду с красной икрой.

– Да, вот что еще. Документы на присвоение тебе подполковника уже министром подписаны, недели через две будет официальный приказ. Сам понимаешь, нужно обмыть повышение.

Майор Курилов не узнавал своего шефа. Обычно генерала он видел на совещаниях, тот сам редко выступал, давая возможность высказаться своим заместителям. Теперь перед Сергеем сидел абсолютно другой человек, не угрюмый бука с настороженным взглядом, а свой в доску сыскарь, рубаха-парень.

Они снова выпили, закусили и не спеша стали вести разговор обо всем и ни о чем.

То, что было загадкой для майора Курилова, имело свою подоплеку. Утром генерала вызвал секретарь Совета безопасности. Фактически ГУБОП не имел никакого отношения к этому все еще сильному органу. Но с секретарем Совбеза генерал был в дружеских отношениях, а точнее, нынешний начальник ГУБОПа был долгие годы в подчинении у основателя департамента борьбы с организованной преступностью, и, когда тот ушел на повышение, генерал стал его преемником.

Последнее время они встречались редко, у обоих дел было под завязку, но когда секретарь Совбеза пригласил, генерал отложил все дела и приехал.

Беседа заняла около получаса. За чашкой кофе секретарь как бы между прочим заговорил об эффектном задержании суперкиллера и так же между прочим порекомендовал передать этого наемного убийцу следователям-«важнякам» из Генпрокуратуры. Больше ничего не сказал, и вскоре беседа закончилась.