Сперматозоиды

«Ты относишься ко Мне, как точка В, делящая отрезок АВЕ в среднем и крайнем отношении. Мы относимся друг к другу, как относится большая часть отрезка — АВ — к меньшей — ВЕ, то есть образуем золотое сечение, потому и похожи на спирально закручивающийся ураган, на колдовскую паутину, на стадо северных оленей, разбегающихся, опять же, по спирали… да что «Мы»! Две волшебных галактики — миры, живущие в равенстве бешеных Наших трений, — и те существуют в форме спирали… вот Ты касаешься нежной Моей раковины, подносишь ее к уху и слышишь, как — через сотни оболочек телесных — нашептываю Тебе Я древние Наши Сказки; вот Я — на ином полушарии, в ином летосчислении, в другом пространстве — беру в руки терпкую Твою раковину и чувствую, как ливнем огненным голос Твой проливается на корку сердца бездомного, ведь — теперь Ты всё знаешь, — я отношусь к Тебе чертовски пропорционально (АВ/ВЕ = АВ/АЕ), сандаловый Фидий трупа души Моей: 0.618».

[грабли]

А потом наступает момент, когда Сана не испытывает больше потребности ни в прикосновении, ни в проникновении. Смотрю на него и не вижу, разводит руками она, слушаю и не слышу…[110] — от телесного этого онемения легко и хорошо (Каждая женщина имеет право на менопаузу: слоган, опять слоган), да и какая, в сущности, разница, какой у П. тембр голоса, запах кожи какой, форма ушей какая — или, там, дактилоскопический рисунок пальцев… Дутая, дутая уникальность: всё начинается не с секса, а с желудка, усмехается Сана, глядя на поглощающего чизбургер П. (Как ты можешь есть это? — Легко), и за этим самым дерьмовым сэндвичем — незапланированное свидание (позитифф), впрочем, скоропостижное: извини, я тороплюсь (едва припудренный минус), но зато мы пройдемся по бульвару (позитифф) — в упор не видит ее, Сану. Да что такое, черт возьми, любовь, думает Сана — ее любовь, — и чем она не является? Умеет ли она любить или эгоистично пытается преодолеть пресловутое чувство отделенности, неизбежно вызывающее тревогу, вырваться из капкана неприкаянности? Одиночества — да-да, пора назвать вещи своими именами, — наконец? Как освободиться, как достичь если уж не прачеловеческой — райской, доземной — гармонии, то хотя бы жить в ладу с собой и тем, что называется странным словечком мир?