Сперанский

Министр Кочубей обладал умом, познаниями и организаторскими способностями незаурядного государственного деятеля. Ему удалось создать в Министерстве внутренних дел атмосферу весьма благоприятную для образованных и талантливых чиновников. Князь И. М. Долгоруков, назначенный в 1802 году губернатором Владимирской губернии, был в 1805 году несколько раз на приеме у Кочубея и разговаривал с ним о делах службы. Общался Иван Михайлович также со Сперанским. В своих записках он оставил следующие суждения о министре и начальнике его канцелярии: «Граф Кочубей заслуживает как государственный человек наилучшие похвалы. Холодная его учтивость с подчиненными, удаляя, что мы просто называем панибратство между им и теми, не имела, однако, той суровости, которая свойственна одному надменному вельможе. Он не обнимался с подчиненными и не шутил с ними, как, например, князь Лопухин, но почитал звание каждого, отдавал всякому должное, вникал в представления словесные, уважал письменные, выслушивал терпеливо возражения. Ему можно было без страха противуречить, с ним беседа была не пуста и не бесполезна. Он разбирал дело. После всякого с ним разговора я выходил от него совершенно доволен и разрешен во всем. Одобрение его уже была награда. Он не любил за все про все выпрашивать подчиненным чины и ленты, но обращение его с ними, вес, который он давал прямым талантам, вознаграждало щедрость в отличиях. Не всякий ими одними пленяется, есть люди, для которых доброе слово дороже алмазной звезды. Для сих последних Кочубей был, конечно, настоящий министр, хороший начальник. Я осмелюсь сказать решительно, что граф Кочубей делал честь своему сану паче многих. Канцелярия его наполнена была лучшими людьми в приказном разряде. Начальники столов и департаментов отличались дарованиями природы и навычным познанием своей обязанности. Сперанский, превосходный человек в гражданской работе, имел сотрудников замечательных в особах Серебрякова, Лубяновского и Магницкого. Отношения ко всем к ним были легки, свободны и приятны. Сам Сперанский был благоприступен, велеречив, тщателен и не отгонял от себя ни грубостью, ни видом спесивым. Умный может быть горд в духе, но кичливость — атрибут одного глупца» [16].

Знания, ум и бойкое перо могут быть для молодого чиновника лишь предпосылкой успеха, хотя и весьма важной. Многое, если не все, зависит в его карьере от того, кому он будет угождать своим умом и пером, чьим интересам станет служить. Высшая бюрократическая сфера России первых лет Александрова правления была крайне неоднородна по своему составу. Быть может, ни один государь в предшествующей русской истории не имел в своем сановном окружении столько различных по своим интересам и взглядам группировок, сколько имел Александр I. С одной стороны, его окружали старые, не всегда образованные, но всегда опытные и сильные своими аристократическими связями екатерининские сановники, как, например, Н. П. Румянцев и Д. П. Трощинский. С другой — по восшествии своем на престол он приблизил к себе молодых аристократов, неопытных в государственных делах, но образованных по высшей для того времени мерке. Наконец, Александр оставил подле себя часть тех сановников, что были в фаворе у его несчастного отца.

С одной стороны, среди сановников Александра I были консервативно настроенные, активно выступавшие против каких бы то ни было перемен люди. С другой — в его окружении заметную роль играли люди реформаторских настроений. Кроме того, здесь присутствовали и такие персоны, как Адам Чарторижский, которых нельзя отнести ни к первым, ни ко вторым, которые, в сущности, были равнодушны к благу России. Сами по себе консерваторы также были неоднородны — одни из них относились отрицательно к переменам из патриотических побуждений, из опасения, что власть может при проведении преобразований нарушить естественный ход исторического развития России и тем навредить ей. Другие не принимали перемен оттого, что боялись за свое положение. Император Александр I воспринимал эту неоднородность своего сановного окружения как нечто должное. Он не только не пытался ее преодолеть, но как будто даже сознательно усиливал. Раздав должности стареющим екатерининским сановникам и приблизив к себе молодых аристократов (Кочубея, Новосильцева, Строганова), Александр спустя некоторое время призвал к себе графа Алексея Андреевича Аракчеева, который был одинаково чужд и тем и другим.