Читаем Сперанский полностью

«В заключение желал бы изъяснить все чувства благодарности моей за внимание ваше к моей дочери. Без нее собственные мои огорчения были бы для меня сносны. По счастию, я вхожу в такие лета, когда можно видеть их конец; да и чувственно личное с летами и с опытом слабеет. Но мысль, что она должна быть жертвою моих обстоятельств, есть поистине для меня убийственна».

Из письма М. М. Сперанского к В. П. Кочубею от 20 мая 1820 года

Когда Сперанский возвратился в Санкт-Петербург, его дочери шел уже двадцать второй год. Многие сверстницы ее были давно уже замужем. Умная, образованная, приятная лицом и манерами Елизавета могла кому угодно составить хорошую партию. Открытым оставался лишь вопрос кому. Потому и стал Михайло Михайлович, оказавшись в столице, значительно чаще, чем это было прежде, ездить по обедам и балам. 14 октября Елизавета Михайловна Сперанская была пожалована во фрейлины к их императорским величествам государыням императрицам Марии Федоровне и Елизавете Алексеевне. У нее появилось больше возможностей бывать в высшем свете.

Суженый для Елизаветы нашелся довольно быстро, и притом в весьма знатном доме. Мало того, в доме не кого иного, как давнего начальника и покровителя Сперанского графа В. П. Кочубея. На одном из обедов здесь Елизавета сумела понравиться племяннику Виктора Павловича — сыну его родной сестры Александру Алексеевичу Фролову-Багрееву, который занимал в то время пост черниговского губернатора. Возможно, не обошлось без деятельного участия Натальи Кирилловны Загряжской. Сам Сперанский писал своей дочери 9 января 1823 года — уже после того, как брак ее совершился: «Наталья Кирилловна считает себя первым орудием твоего счастия, что до некоторой степени и справедливо».

6 февраля 1822 года судьба Елизаветы решилась. Михайло Михайлович записал в этот день в свой дневник: «Понедельник. Объяснение А. А. [Фролова-Багреева] с Лизою у меня в кабинете. Сей нареченный и святый день, моя суббота. Сердце мое привыкает к радости. Отсюда, с 6 февраля, начинается новая эпоха моего бытия».

Сговорившись о бракосочетании с Елизаветой и ее отцом, А. А. Фролов-Багреев уехал в Чернигов, чтобы взять согласие на этот брак у своей матушки. Сперанский, получив от жениха Елизаветы сообщение, что это согласие получено, написал ему 28 апреля: «Хотя не получили еще мы соизволения вашего батюшки, но решились предварительно донести Государю. Вчерашний день, окончив обыкновенную работу, я сие исполнил. Его Величество соизволил при сем случае отозваться о вас с удовольствием и похвалою. Вы можете себе представить, как мне было сие приятно. Сделав сей шаг, мы поступим на будущей неделе к формальным объявлениям и визитам… Прошу не величать меня отныне в письмах ни милостивым государем, ни превосходительством. По счастью, это уже поздно».

В этом же письме Михайло Михайлович сообщал своему будущему зятю также о том, что помолвка его с Елизаветой Сперанской назначена на 5 мая 1822 года и об этом событии сделано публичное объявление. «Поздравляю вас, любезный Александр Алексеевич, настоящим женихом, а Елизавету настоящею невестою. В минувшее воскресенье она получила соизволение Государыни Императрицы во всех формах, и в тот же день весь город узнал тайну, столь долго и столь худо хранимую».

14 мая Сперанский сообщал в письме графу Аракчееву из Петербурга в Грузино: «Погода у нас стоит прекрасная, но я не могу ею пользоваться: весь в свадебных хлопотах и приготовлениях. Утешаюсь только тем, что, устроивая счастие моей дочери в Малороссии, устроиваю, вместе с тем, и себе на старость лет приют и спокойствие».

28 июня 1822 года Сперанский написал письмо к матери Прасковье Федоровне: «Милостивая государыня матушка. По назначению вашему посылаю при сем в расположение ваше сукно с принадлежащею к нему шелковою материею для рукав и под полы. Сверх сего прошу вас от внучки вашей Елисаветы принять берлинского гродетуру на платье; она просит непременно сшить и носить в ее воспоминание… При сем считаю долгом вас уведомить, что с благословением Божиим и моим внучка ваша Елисавета помолвлена за действительного статского советника Александра Алексеевича Багреева, человека отменно доброго и почтенного. Он служит губернатором черниговским. Брак назначен здесь в следующем июле месяце, а в августе или сентябре они отправятся в Чернигов, где его отчизна и поместье. Прошу вас их заочно, благословить и помнить в ваших молитвах».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии