Спасти убийцу

И вдруг – выиграл в лотерею гринкарту! Практически не раздумывая, сложил вещи и полетел в Штаты.

Очутившись в Нью-Йорке, некоторое время решал, какую специальность выбрать. В итоге выбрал психотерапию.

Вот, собственно, предыстория моего появления в кабинете Ричарда Грубера – заведующего амбулаторной психиатрической клиникой госпиталя в Бруклине.

Глава 2

 Для начала Сандра предложила мне ознакомиться с другими психиатрическими отделениями. Помимо амбулаторной клиники, в госпитале имеется отделение «Психиатрической скорой помощи», а также психбольница, которую сами больные шутливо называют «ку-ку хауз» (дом кукушки)*.  

По словам Сандры, любому психотерапевту полезно знать, так сказать, круговорот пациента: каким образом он попадает из «скорой» в психбольницу, а потом – и в амбулаторную клинику. К тому же Сандра уходила в отпуск и не хотела, чтобы в ее отсутствие я болтался без дела. Поэтому я отправился в отделение «Психиатрической скорой». 

Больных туда, как правило, доставляют в машинах, и нередко – в сопровождении полиции. Не всё там так ужасно, не всё. Некоторые пациенты ведут себя тихо: лежат на кроватях или сидят в креслах в ожидании, когда их вызовет дежурный врач и решит, куда им направляться дальше.

Изредка попавших в «Психиатрическую скорую», после осмотра дежурного врача, отпускают на все четыре стороны.

Случается, что туда приходят и добровольно. Помню одного такого  добровольца. Чернокожий парень атлетического телосложения пришел и признался, что его  неприязнь к бывшему мужу  его нынешней подруги достигла критической отметки. Желание убить превратилось в идею-фикс. Он легко может раздобыть пистолет. Но не хочет из-за «придурка» садиться в тюрьму. Попросил у врачей успокоительных таблеток и чтобы его на время «закрыли».

Желваки вздувались на его скуластом, небритом лице. Меня же поразил тон его голоса – ровный, почти ледяной, и очень медленный темп речи…

А еще  пришел, помню, тихий такой пуэрториканец лет шестидесяти. Сказал, что хочет покончить с собой. Дескать, больше не может справляться с навалившимися жизненными проблемами: постоянными увольнениями, болезнями, одиночеством. День и ночь видит перед глазами Бруклинский мост и себя, перелезающего через высокие перила. Говорил спокойно, не переставая виновато улыбаться...

Но большинство пациентов в «Психиатрическую скорую» все же попадают в состоянии тяжелого бреда, с галлюцинациями. Удары головой о стены, вопли, попытки схватить со стола ручки и карандаши, ошибочно принятые за ножи, вмешательство госпитальной полиции с наручниками, шприцы в руках медсестер – всё это будни «Психиатрической скорой», рутина.

Провел я некоторое время и в психбольнице – «ку-ку хауз»е, куда пациентов, уже переодетых в больничные халаты, переводят из «Психиатрической скорой».

Психбольница – место не самое привлекательное. Окна там затянуты металлическими сетками, доступ к лифтам преграждают стальные раздвижные решетки на замках. У палат с «буйными» сидят санитары. Жесточайший внутренний режим. Объявления в динамиках передаются строгим голосом: всем идти на обед или к окошку за лекарствами. Больные накачаны психотропными лекарствами, медленно, не произнося ни слова, передвигаются по коридорам, шаркая тапочками. 

Почти все они, невзирая на свое состояние, хотят одного: поскорее оттуда вырваться. Меня представили некоторым пациентам, сказав им, что я – студент, прохожу в госпитале интернатуру. Оставшись со мной тет-а-тет, больные тут же начинали доказывать, что они абсолютно здоровы, уже вылечились, и упрашивали, чтобы я их выписал. Я извинялся, пытаясь растолковать, что выписка не в моей компетенции, что я простой практикант. Но они либо не понимали, либо не верили, что я говорю правду. Как только до них доходило, что я действительно не могу их выписать, они тут же теряли ко мне интерес.

Только самые смекалистые из них понимали, что освобождение из больницы напрямую зависит от выполнения трех золотых правил: не надо ничего требовать, нельзя ни на что и ни на кого жаловаться, и самое главное – следует без разговоров принимать все лекарства.

Однако усвоить эти правила могли далеко не все и не сразу. Труднее всего доставалось «борцам за права человека», тем, кто жаловался на невкусную еду, несносное поведение соседа по палате или грубое обращение кого-то из персонала. Таковым приходилось в дурдоме несколько задержаться…

– Очень хорошо, Герман, что теперь вы имеете представление о всех психиатрических отделениях госпиталя, – сказала Сандра, когда мой ознакомительный тур был завершен. – Не исключено, что некоторым вашим пациентам скоро придется побывать и в тех отделениях тоже.

ххх

Затем мне стали назначать пациентов с различными психиатрическими диагнозами.

Кстати говоря, все диагнозы были поставлены в соответствии с «Руководством по психиатрической диагностике». Именно этим пособием пользуются все американские психиатры и психотерапевты. В этой толстой и, надо сказать, очень дорогой книге изложены практически все известные на сегодняшний день психиатрические нарушения.