Спасти СССР. Инфильтрация

– Да, именно так, – кивнула старуха. – Первые три дивизии народного ополчения, сформированные в основном из рабочих Кировского завода, Путиловской верфи, «Электросилы» и завода «Скороход», приняли удар врага на западных границах нашей области и, отступая, два месяца изматывали противника в кровопролитных боях. Потеряли по семьдесят – восемьдесят процентов состава, попали в окружение и по две-три недели лесами выходили из них, с ранеными и артиллерией. А следующие дивизии встретили противника здесь, на Пулковском рубеже и подходах к нему. Бои шли такие, что земля была вся перепахана, как будто черт в свайку играл. Здесь все нафаршировано металлом. И вот здесь у фашистов дристнула кишка! Вот именно здесь, где мы с вами стоим, – она обвела вокруг руками, – рабочие завода «Русский дизель», студенты и преподаватели университета, Политеха, Академии художеств и консерватории, ученые Академии наук остановили фашистов.

Мы огляделись, примериваясь, словно подбирая себе позиции на склоне. Она поняла:

– Молния два раза в одно место не бьет… У вас будут другие испытания, другие герои… я так надеюсь. А именами некоторых из тех героев названы улицы нашего города. Вы должны их знать. Комиссаром нашего полка в сентябре был секретарь Выборгского райкома партии Смирнов. Он пал смертью храбрых здесь, в дни самых горячих сентябрьских боев, ведя сводную группу из свежего пополнения в контратаку для закрытия прорыва фашистов. Теперь его именем названа улица около Финляндского вокзала, та, на которой расположен Дом культуры «Выборгский». И там же, на Выборгской стороне, есть улица Феодосия Смолячкова. Этот восемнадцатилетний штукатур, только что окончивший училище, стал здесь снайпером. Погиб в январе сорок второго года, но до этого всего за пять месяцев успел уничтожить сто двадцать пять фашистских оккупантов, потратив при этом только сто двадцать шесть патронов. А вон там, – она махнула рукой на северо-запад, – идет улица братьев Горкушенко. Один только что закончил десятый, а другой – девятый класс, расчет пулемета… Представьте себя на их месте: небольшой окопчик на окраине капустного поля вдоль Ропшинского шоссе под дождливым сентябрьским небом и катящая на вас свежая механизированная дивизия немцев… Оба тяжело раненные вели бой в течение двух часов, уничтожив значительное число фашистов. Но не отступили!

– А я б тоже не отступил, – набычившись, негромко проговорил покрасневший Пашка.

Я согласно качнул головой. Точно, этот не отступит…

Глава 12

Воскресенье 8 мая, 12:45

Ленинградская область, станция «Сиверская»

Электричка выплюнула дачников на перрон и под затихающий перестук колес сбежала в сторону Луги. Я приостановился у перил, пропуская груженный рюкзаками и корзинами людской поток. Пятнадцать чайных роз на длинных, почти метровых стеблях, результат сложной логистической операции, заставляли осторожничать.

«Толька вчера тетя Карина с куста срэзала, – гордо сказал Ашот, вручая мне их на вокзале, и задорно пошевелил усами. – Три недели стаять будут, мамай клянус!»

Принцип «за ваши деньги – любой каприз» на Кузнечном рынке соблюдается неукоснительно. Доставка роз утром к электричке, кстати, пошла бонусом в счет будущих отношений. Ашот высоко оценил как мою готовность платить, так и души прекрасные порывы.

И вот я заботливо баюкаю объемный букет, укутанный во вчерашний выпуск «Ереванской правды», и озираюсь в поисках обещанной автобусной остановки. Вот она, ошибиться невозможно – суетящаяся толпа нервно переминающихся дачников, на глаз раза в четыре большая, чем может вместить автобус, четко обозначила место ожидаемой посадки. Я озадаченно остановился – шансов на сохранение цветов в предстоящей мясорубке немного. Идти пять километров?

– Дюха! – Размахивая руками, ко мне вприпрыжку несутся две легкие девичьи фигурки.

Я прищурился, наслаждаясь зрелищем, затем быстро сорвал газету. Два шага навстречу – и, глядя в милые глаза:

– С днем рождения, Томочка! Пусть этот день запомнится тебе праздником!

– О… – зардевшись, протянула она и неуверенно приняла букет.

– О… – Яся удивлена не меньше. – Розы в мае? Ну, Дюх, ты даешь… Пятнадцать! – пискнула восторженно.

Тому чуть качнуло в мою сторону, но она тут же взяла себя в руки, некстати вспомнив о приличиях, и покосилась куда-то вбок.

– А я дядю уговорила тебя на машине встретить. – И девчонки потянули меня через площадь к одиноко стоящей черной «Волге».

– Ого, – присвистнул я. – А кто у нас дядя?

Яся кинула на меня быстрый взгляд, а Тома чуть помялась, но с гордостью в голосе ответила:

– Секретарь нашего райкома. Третий.

Я присвистнул еще раз:

– Идеология?

– Он хороший, – горячо заступилась Тома. – Пятнадцать лет на Кировском в цехе проработал. Руки – золотые! Он до сих пор, когда там аврал, иногда выходит в ночную со своей бригадой!

Я кивнул. Интересно, но не однозначно. Мне лучше затеряться на заднем плане.