Спасти СССР. Инфильтрация

Тому усадили во главе стола. Справа от нее было зарезервировано место для Яси, которое та молча, под многозначительное переглядывание родителей, уступила мне.

– Спасибо, – шепнул я ей благодарно.

Эх, как бы в декабре в мое отсутствие и для нее букет получше организовать? Заказать в сентябре Ашоту с доставкой на квартиру в нужный день? Сделал себе пометку в памяти, не забыть бы…

Отец разлил по кругу первую бутылку полусладкого «Советского шампанского», вскрыл вторую и заколебался, глядя на нас.

– Ну налей им один раз, – разрешила чутко следящая за процессом мама, и девчонки торопливо придвинули бокалы.

– Доча, – поднял первый тост отец, – ты стала такая большая… Вон мальчик уже рядом сидит. А помнишь…

Мальчик закаменел лицом и мысленно поморщился, в очередной раз дивясь столь частой у родителей нечуткости. Меньше всего их дочка, только начавшая чувствовать себя девушкой, хотела бы сейчас вспоминать, как она пачкала пеленки.

Чувствуя, что тост затягивается, я окинул взглядом стол. Он был обильным, но простым. Обязательный оливье в самой большой в доме посудине, салат «Мимоза», винегрет с сочной квашеной капустой, печеночный торт с выглядывающей между блинами рубленой зеленью с рынка, сыр, скумбрия горячего копчения и бутерброды с одуряюще вкусно пахнущей вареной колбасой. Много всяких засолок, маринованных овощей и грибов. Чувствуется, что к сезонным заготовкам здесь подходят основательно.

Сало! Свое, похоже, с нежно-розовым отливом у тонкой шкурки и двумя узкими прожилочками темного-красного мяса… Я нетерпеливо заелозил на стуле. Сидящий напротив дед усмехнулся в густые седовато-рыжие усы и тихонько подмигнул.

«Заметано, делим на двоих», – улыбнулся я в ответ.

Папа наконец закончил сеанс воспоминаний, и бокалы нетерпеливо сдвинулись. Я прицельно звякнул о Томин, Ясин, чокнулся с дедом, скрепив наш договор, а затем, встретившись глазами с сидящей наискосок мамой, дотянулся до нее.

Пригубил сладковатую шипучку. Ну… В общем, не фонтан. Надо будет еще сухое и брют по случаю попробовать. А пока – черняшка с салом!

Где-то через час пришла уютная сытость. Разговор за столом давно потерял единое русло, рассыпавшись на несколько изредка пересекавшихся ручейков. Женская часть жарко обсуждала рецепты салатов и солений, перебирая богатую коллекцию отрывных листков календаря. Мужики перетирали общих знакомых, а я, уже минут десять как брошенный ускользнувшими из комнаты девчонками, вяло прикидывал, чем так долго можно заниматься.

По затылку прошелся легкий сквознячок, и я оглянулся. Довольная Тома заговорщицки поманила сквозь приоткрытую дверь в полутемную прихожую. Заинтригованный, я вышел. Она торопливо закрыла дверь, на секунду замерла, прислушиваясь, а потом поволокла меня на прохладную веранду.

В самом дальнем углу около шаткого столика, застеленного вытертой клеенкой, на венском стуле, приобняв гнутую спинку, задом наперед сидела Яся. Коптила поставленная в пол-литровую банку свеча, бросая неровный подрагивающий свет на катастрофически криво даже не открытую, а вспоротую наискосок консервную банку «Глобус» с тушеными овощами. Рядом на тарелке лежал порванный на кусочки пухлый лаваш и стояла в окружении трех мутных граненых стаканчиков начатая бутылка черносливной наливки «Спотыкач».

– Сперла по случаю, – честно призналась разрумянившаяся Тома. – Их там несколько.

– О, – протянул я, приглядевшись к блеску уже слегка окосевших глазок и следам «Спотыкача» в двух стаканчиках. – А огрести в день рождения не боитесь?

– Волков бояться – в лес не ходить, – дружно захихикали девушки. – И вообще, ты с нами или нет?!

– С вами, с вами, куда ж я денусь, – сказал я, снимая нагар ножом. Свет сразу стал ровнее.

Разливая, заметил:

– Вы в следующий раз вызывайте меня консерву вскрывать – вижу, битва здесь была нешуточная, чудом живы остались.

Взяли стаканчики. Девчонки выжидающе молча уставились на меня. Что бы такого сказать задушевного? Из памяти всплыло стихотворение, которое наверняка уже не будет подарено мне три года спустя одной хорошей знакомой.

Я начал, поглядывая на обеих:

Пусть в вашей жизни будет больше света,
Пусть в вашей жизни будет больше лета,
В котором солнце, птичьи голоса
И на траве – зеленая роса.

Пусть в вашей жизни будет меньше плача,
А больше смеха, радости, удачи.
Пусть с вами будет множество друзей.
Пусть больше будет в жизни светлых дней.

Чокнулись. Я посмаковал. А хорошо… Чернослив чувствуется, сладенькая… Сказал бы, что для девочек, но шестнадцать градусов.

Смолотили, работая по кругу алюминиевой ложкой, овощи. Маслянистые остатки овощного сусла со дна дружно собрали лавашем. Под короткое «за нас» от Яси выпили еще раз, и мир, чуть покачиваясь, начал наполняться таинственным смыслом.