Мне повезло — в Рочестере был важнейший завод компании Истмен Кодак и по сути — весь город принадлежал этой компании, ей был построен даже камерный театр. Нас встретил сам Колби Чандлер, исполнительный директор, под началом которого трудилось сто тридцать тысяч человек во всем мире. Ему я передал приглашение посетить СССР для налаживания деловых контактов и завязывания знакомств с советскими коллегами. Потом я выступил по внутреннему радио — митинг, конечно, собрать не удалось, это работающее предприятие — но я обратился к рабочим с короткой речью по внутренней связи. Речь была короткой и осторожной — я передал привет американским рабочим от рабочих советских, и повторил то, что мы верим — война не нужна никому, советские и американские рабочие братья по классу, живут одними заботами и делить им нечего. Мы, советские люди, верим в то, что простые американцы так же выступают за мир.
Мы прошли по цехам, пообедали в заводской столовой, причем я настоял на том, чтобы обедать в столовой для рабочих, а не для инженерного персонала. Нормально пообедать не удалось — рабочие столпились около столика и я полчаса через переводчика отвечал на вопросы и пожимал руки. Затем я попросил, чтобы кто-то из рабочих показал мне свой дом и пригласил нас с вице-президентом на ужин. Желающих было много, но мы выбрали Боба Гринвуда, мастера на заводе. Причем — неслыханное дело — я пересел в его Шевроле и так мы и поехали — Шевроле Боба, а за ним конвой лимузинов и джипов Секретной службы США.
Зрелище то еще…
Боб Гринвуд жил в пригороде, в доме, который он выкупил на две трети. Дом был довольно крепкий, приспособленный для зим. У него был участок примерно в четыре сотки, жена Марсия и четверо детей, старшему, Итану — тринадцать. В семье было две машины, дети ходили в школу и готовились к университету, правда Боб не был уверен, что у него хватит денег. Его супруга Марсия была в шоке от предстоящего семейного ужина на столько персон — но Буш подсуетился и отрядил агентов Секретной службы ей в помощь, купить все необходимое.
Нормальная американская семья, с папой и мамой, многодетная. И это нормально, и это считается нормальным — на такие семьи рассчитывают работодатели и банки, к таким семьям обращаются кандидаты. Тридцать лет спустя — таких семей уже не будет. Четверо детей — пожить надо для себя, да и просто — дорого. А в газетах будут заголовки типа «фигуриста не знают, в какую олимпийскую сборную записать, потому что оно не считает себя ни мужчиной, ни женщиной». Или «голливудская актриса» сменила пол, и ее местоимение теперь будет «оно». Кончита в общем тут будет.
Пока готовился ужин, мы разговаривали с главой семейства, сидя на скамейке на заднем дворе. Говорили о детях… я сказал, что у меня только дочь, больше не позволила политика и работа, Боб сочувственно кивнул. Про себя он сказал, что служил во Вьетнаме и чуть не погиб, своей службой он не гордится. Ходит рыбачить и охотиться. В своем будущем уверен, хотя и особо денег свободных в семье нет. Не уверен, что сможет дать всем детям хорошее образование.
Я спросил, считает ли он, что в СССР живут враги американцев? Он покачал головой и ответил — нет, сэр, я так не считаю.
Потом Боб пошел посмотреть как дела у Марсии с ужином — и я увидел их старшего, Итана. Он смущенно стоял в нескольких шагах от меня (ростом он уже вымахал с отца)
— Мистер Горбачев, сэр… — сказал он
— Что ты хотел? — спросил я — тебя ведь Итан зовут, так?
— Да, сэр. А можно с вами сфотографироваться? Ведь никто не поверит.
Я кивнул
— Без проблем. Есть фотоаппарат? Неси!
Итан принес новенький Кодак, и мы сфотографировались — и с ним и со всеми его братьями и сестрами. Фотографировал нас агент Секретной службы.
— Итан — сказал я, отдавая фотоаппарат — сделай пару лишних копий фото и позвони журналистам. Меньше двадцати тысяч за каждый снимок не бери.
И подмигнул
За ужином, я сказал Бобу, что СССР был бы рад, если бы Итан и младшие приехали в Артек…