Спасти СССР 3 (СИ)

— Похоже, убили какую-то американскую шишку. То ли конгрессмена, то ли сенатора

— Как убили?

— Так. Пошел через границу, накрыло ракетами

Лигачев покачал головой

— Что ему там понадобилось то…

— Враги делятся на две категории, Егор. Одни — дерутся просто потому что дерутся. Потому что выгодно, надо, принято, приказ — и так далее. Но есть идейные. Эти самые опасные. Этот похоже был из таких.

— Какие там — то — идейные.

— Есть, Егор. Есть и там — идейные. Нельзя их недооценивать.

Я даже сам их видел — идейных. Недооценивать их как я говорю — нельзя. Идейные ненавидят Россию истово, готовы на все, чтобы ее уничтожить. Причин две. Одна — борьба с коммунизмом. По разным причинам… видимо в каждом поколении рождается какой-то процент людей с каким-то геном фанатизма. Они хотят истово веритьи все отдать за эту веру, а все остальное — неважно. У нас такие есть — все еще есть, и слава Богу. Не потерять бы. Но и там такие — есть.

В 1991 году СССР развалился, сошел с политической сцены, и первая категория измельчала и сошла со сцены вместе с ним. Но осталась вторая. Это выходцы из стран, в основном Восточной Европы, эмигранты — но есть и другие. Например, сенатор Тэд Круз — потомок беженцев с Кубы, он люто ненавидит Россию за это. Но в основном — это все же поляки, прибалты, хорваты, украинцы и прочие, прочие, прочие. В том же Чикаго — людей с польскими фамилиями до 15 % от общего числа жителей, все они политически мотивированы и выдвигают лидеров, люто ненавидящих Россию. Самый известный — конечно Збигнев Бжезинский, но есть менее заметные. Помощники конгрессменов и сенаторов, младшие служащие министерств. О них никто ничего не знает — но они свое дело делают. И главное — им нет противодействия. Русская диаспора в США мало того что политически беспомощна — так еще и настроена в основном против России, как бы она не называлась. Интересно кстати — а почему китайцы не настроены против постреволюционного Китая?

— Лучше мне скажи, про тот наш разговор, про религию — подумал?

Лигачев посмурнел.

— Подумал. Не знаю, что сказать. И вроде нет ничего плохого — а все же душа не на месте.

— Почему, Егор?

Лигачев помолчал, потом сказал

— Мы что, Михаил Сергеевич — получается, умнее Ленина? Умнее всех наших предшественников? Они ведь зачем-то боролись с религией, так? А мы получается — все это — в сторону и по-своему?

— Эх, Егор. А ведь Ленин говорил, что готового рецепта строительства социализма не существует. И перед каждым поколением партийцев будут вставать новые и новые задачи, которые надо будет решать. Но нельзя уклоняться от решения, понимаешь?

…

— И не знаю как ты — а я решать по принципу «как бы чего не вышло, на всякий случай запретим» — не буду. Знаешь, загадку — стакан наполовину полный или наполовину — пустой? Для меня он — все-таки наполовину полный.

Я достал доклад института Раисы Максимовны

— На, почитай пока у тебя голова не болит.

Лигачев начал читать, сначала он был явно доволен, но потом, судя по помрачневшему лицу и поджатым губам — не очень.

— Что скажешь?

Вместо ответа — Лигачев сам себе налил чая, крепкого, почти не разбавляя. Выпил

— Осторожнее — предупредил я — голова у двоих заболит, кто работать будет?

— Уже заболела — отозвался Лигачев

Помолчали

— Как так, Михаил Сергеевич — с искренней обидой начал Егор — как же так? Вот возьми меня. Что я — мало работаю? Или на области мало работал?

…