Спасти посольство

— Ты мудро решил, Омар, — одобрил Камран. Остальные советники с ним полностью согласились.

— Тогда все свободны, — махнул рукой Омар. — Накройте столы. И позовите ко мне посланца Хекматияра.

Джабир вошел со смиренной миной. Он поднял глаза на Омара и сразу же понял, что атаковать русских ему придется одному.

— Я не стану нападать на посольство, — твердо произнес хозяин брезентового дворца. — Эта операция не принесет мне славы, но сделает русских нашими злейшими врагами.

Омар выдержал паузу и дружелюбно улыбнулся.

— Однако чтобы у вас не осталось плохих мыслей, чтобы вы не думали, что я не уважаю вас и вашего командира, сейчас мы угостим вас на славу и закрепим нашу давнюю дружбу. Мои люди уже режут барашка.

— Спасибо, Омар, но мы уже перекусили, — Джабир слегка поклонился. — Нам пора в путь.

— Что ты, друг! Я должен выполнить законы гостеприимства! Только после того, как я выполню долг хозяина, вы сможете покинуть мой лагерь.

Джабир развел руками. Лучше потерять несколько часов за добрым столом, чем получить пулю за неуважение к хозяину. Несмотря на свою осторожность, Омар был принципиален в вопросах чести.

— Спасибо, уважаемый Омар! Я и мои люди с удовольствием разделят трапезу с тобой и твоими людьми!

Тульская воздушно-десантная дивизия. Разведрота старшего лейтенанта Матвеева

Десантные генералы, как правило, отличаются от своих коллег из других родов войск. Обычно они поддерживают себя в форме, прыгают с парашютом, пока позволяют возраст и здоровье, а потому не жиреют и не обзаводятся свисающими до колен животами. Комдив Коваленко был высок, подтянут, широкоплеч, с резкими чертами мужественного волевого лица. И прыгал он наравне с молодыми офицерами и солдатами.

Правда, возраст и боевые операции давали о себе знать. Он закинул в рот две таблетки и прямо из бутылки запил их «Боржоми». Поморщился и откинулся на спинку удобного кресла, в котором во время совещаний с командным составом легко можно было поворачиваться то к одному, то к другому выступавшему офицеру. Последнее время давление почти каждый день подскакивало, и он дал слово подполковнику медицинской службы Зимину, что в понедельник ляжет на обследование. Но до понедельника еще два дня, а сегодня, в пятницу, он может позволить себе уйти домой на часик раньше и отлежаться: все необходимые распоряжения отданы, все вопросы, требующие генеральского внимания, разрешены. Во всяком случае, он так думал.

И, судя по всему, ошибался: пронзительно позвонил аппарат прямой связи с командующим ВДВ. Что это? Какая проблема вдруг возникла на уровне главного командования? Жалоба? Внеочередная проверка? Или «кадровое решение», а проще говоря, пинок под зад и увольнение на пенсию, завернутое в красивую обертку из приятных слов?

Мысли промелькнули мгновенно, одновременно он поднялся, по привычке одернул китель и снял трубку:

— Здравия желаю, товарищ командующий! Командир дивизии генерал-майор Коваленко у аппарата… — Некоторое время он стоял молча, сведя брови и крепко прижимая трубку к уху. — Так точно, товарищ командующий! Я понял, товарищ командующий! Только один: где загружаться? Ясно, товарищ командующий! Есть!

По-прежнему стоя, комдив нажал клавишу селектора:

— Ветрова, Макарова, Подберезкина, Симакова, Пирожкова — ко мне! И еще этого, как его, командира разведроты… Матвеева тоже!.. Быстро!

Только теперь он опустился в кресло. В висках ощутимо пульсировали лишние миллиметры ртутного столба. Их было тридцать — сорок, не меньше.

«Вот и отлежался… Сейчас завертится карусель, давление вырастет еще больше… Ладно, в случае чего кликну доктора, пусть укол сделает, — думал комдив. — Хоть бы все люди на местах были, если разъехались по пьянкам-рыбалкам, то нехорошо получится… Конечно, пятница, все понятно, но раз начальство высокого уровня уже, оказывается, подъезжает к штабу, то дело закручивается серьезное и оправдания приниматься не будут!»

В кабинет комдива начали заходить вызванные офицеры. Все скрывают недоумение, скованно здороваются, рассаживаются на стульях вокруг стола для совещаний. Матвеев и вовсе остался в приемной, напряженно всматриваясь в лица старших начальников, словно пытаясь прочитать на них свою судьбу. Но ничего определенного не прочитывалось. Когда в приемную зашел подполковник Ветров, старлей бросился навстречу:

— Товарищ подполковник, это опять из-за того прыжка? — с тревогой спросил он. — Вроде решение принято… Неужели опять сначала?

— Не знаю толком ничего, — процедил сквозь зубы начальник штаба. — Вроде из главного командования гости прибывают. Вряд ли из-за тебя. Ты для них — слишком мелкая дичь.

— А зачем тогда меня вызвали?

— Гм… Действительно! Может, кому-то неймется, вот и раздувают дело уже на высшем уровне. Конечно, под публикацию можно политику подстегнуть, тогда и мне достанется за недальновидность и близорукость… Знаешь, в чем сходство мухи и человека? — Ветров усмехнулся.

— В чем?

— И муху, и человека сейчас газетой прихлопнуть можно!