Спасти посольство

— Так что за историю вы хотели рассказать, Сергей Петрович? — спрашивает командира второй пилот Тромбачев.

У него круглое детское лицо с безмятежными голубыми глазами и пухлыми губами, поэтому двадцативосьмилетнего капитана все называют Васей. Не Василием Васильевичем и даже не Василием, а просто Васей.

— Как кота, — жалуется он дома отцу.

Тот смеется:

— Ты, главное, виду не показывай, что тебя это задевает, а то имя в прозвище превратится на всю жизнь. И работай, как положено, авторитет зарабатывай… А время быстро бежит. И не заметишь, как Василием Васильевичем станешь!

Отец знает, что говорит. Во-первых, он сам Василий Васильевич — в их семье всех мальчиков называют одним именем, а девочек в роду — одна-две и обчелся. А во-вторых, отставной подполковник Тромбачев налетал за двадцать лет службы в военно-транспортной авиации десятки тысяч километров.

Мельник морщит лоб, вспоминая.

— А-а-а… Да история-то простая… Идет перебазирование на новый аэродром, эскадрилья летит строем, вдруг машина из второй шеренги сблизилась с впереди идущей. То ли передний командир скорость чуть сбросил, то ли задний чуть увеличил. Зевнул кто-то, короче. Они и сошлись на миг — раз! И тут же разошлись обратно.

Капитан Тромбачев внимательно слушал, округлив детские глаза.

— Только за этот миг кормовые пушки передней машины вошли в кабину задней…

— Как?! — выдохнул Вася. — Как «вошли»?!

— Молча! — буднично пояснил Мельник. — То есть, конечно, не совсем молча: стеклопакет разбили, значит, удар, хруст, воздух ворвался, свист, грохот… Но главное — командиру голову оторвало!

— Как?! — Вася заподозрил подвох, глянул на рассказчика с подозрением: что он за байки травит?

Но Мельник был серьезен.

— В полном смысле слова! Снесло голову, как саблей, вся кабина в крови, машина без управления… Как думаешь, что второй пилот сделал?

Вася округлил глаза еще больше:

— А что тут еще делать — взял управление на себя!

— Не угадал! Дернул рычаг катапульты, ушел вниз, раскрыл парашют и благополучно приземлился.

Мельник цокнул языком.

— А самолет с пятью членами экипажа разбился! Вот такая история!

Вася был шокирован:

— А почему же он так сделал? Его же, наверное, спрашивали? Как объяснял-то?

— Конечно, спрашивали, и не один раз. Сначала на следствии, потом в трибунале, он ведь шесть лет получил… А объяснял очень своеобразно: «Я, мол, пилотировать не умею, я хозяйственными делами занимался — гостиницы заказать, горючее достать…» Может, действительно, пилот из него никудышный, но скорей всего испугался, нервы не выдержали.

Командир замолчал. Вася тоже задумался, но ненадолго.

— Сергей Петрович, а к чему вы мне это рассказали? — вдруг с подозрением спросил он.

— Да к тому, чтобы ты у меня всему учился! — сказал командир. — И если придется, мог заменить!

— А-а-а, — с облегчением протянул молодой человек. — Значит, ко мне претензий нет? Ну, там, по квалификации, по чему-то другому?

Мельник рассмеялся:

— Что ты, нет, не бери в голову!

В комнату с таинственным видом заглянул Копытин, приглашающе махнул рукой:

— Пойдем, Сергей, покурим.

Мельник удивился: Копытин никогда не курил. Но встал и вышел вслед за товарищем. Они отошли в курилку — стандартный «грибок», пожарный щит, бочка с песком, вокруг, квадратом — скамейки. На одной сидел Золотов — худощавый, подтянутый, с седыми висками. Он действительно курил. В тусклом свете фонаря на форменной рубашке отблескивали полковничьи погоны.

— Здравия желаем, Евгений Степанович!

Копытин и Мельник сели напротив.

— Как настроение, молодежь? — спросил Золотов.

Разница в возрасте была небольшой — ему сорок четыре, Копытину — сорок два, и Мельнику — сорок. Однако он был не только хорошим летчиком и командиром экипажа, но и командиром полка, то есть их прямым начальником. Хотя в неформальном общении никогда этого не проявлял. И сейчас держался естественно и просто, как старший товарищ. Хотя ясно было, что вызвал он их неспроста.

— Нормальное, — ответил Копытин. — Вот, думаю, куда и зачем нас направят.

— Да, что-то командование темнит, — кивнул Мельник. — Или сами не знают…

— Командиры всегда все знают, только не говорят, — возразил Копытин. — Может, и никуда не направят. Отработали учение — и все… Вовсе не обязательно, что мы действительно полетим.

Золотов докурил сигарету, тщательно затушил о лавку и бросил в песок.

— Полетим, парни, — сказал он. — Точно полетим. Мы трое, тремя бортами.

Два других командира насторожились:

— Московский инспектор сказал?

Золотов пожал плечами:

— Скорее, намекнул. Мол, будьте готовы и все такое…

— А куда летим? — спросил Копытин. — У меня сын женится через неделю. Продуктов достали, гостей позвали.

— Это хорошо, что женится, Толя, мы тебя от души поздравим, — кивнул Золотов. — А куда летим… Спроси что полегче. Надеюсь, не Армению завоевывать. Скорее всего, опять в Афган. Судя по способу захода…