Спасительный удар

– Почему ты так решил? – переспросил Грачев сразу же. – С таким же успехом они могут быть и в банке.

– Не могут. Если этот тип имел разрешение на работу с банком, значит, они давно уже были бы у него. Единственные недоступные пока для него места – это ресторан и дом директора.

– Точнее, сейф, – поправил друзей Максимов.

– Может, и он, – согласился Величко. – Стало быть, либо тут, либо там этот фрукт рано или поздно появится.

– Хм-м, – протянул Грачев задумчиво. – В этих мыслях что-то есть. Жаль только, мы пока не знаем, что это за бумаги.

– А что, если поговорить с женой умершего? – предложил Максимов. – Может, она знает.

– Тоже выход, – закивал Мачколян. – Только не факт еще, что она в курсе всех дел мужа.

– Попробуем, там видно будет.

* * *

Предположив, что рано или поздно Кирсанов должен появиться либо у ресторана, либо у дома директора, друзья решили разделиться и по очереди вести наблюдение за этими объектами. Но прежде чем к этому приступить, немного перекусили и направились навестить вдову бывшего директора – Анфису Григорьевну Пожарову. Адрес ее Мачколяну был известен, а потому на следующий день с утра он быстро довез на своем джипе остальных до нужного дома.

Этот самый дом, а точнее, коттедж в три этажа с двумя балконами, черепичной крышей и пластиковыми окнами, среди невзрачных построек, что ютились поблизости, казался в прямом смысле слова дворцом.

– Судя по дому, ваш Пожаров жил более чем красиво, – рассматривая владения бывшего директора «Желтой горки», изрек Валентин. – Похоже, ресторанный бизнес весьма прибылен.

– Для узкого круга людей, – со знанием дела добавил Ашот и первым приблизился к калитке.

– Ты знаком с ней? – полюбопытствовал на всякий случай Величко.

– Не то чтобы очень, видел несколько раз, – ответил Ашот, давя на звонок.

За воротами что-то запищало, и вскоре калитка перед ними распахнулась. Друзья увидели высокого юношу с шикарной курчавой шевелюрой и орлиным носом. Молодой человек был одет в джинсовые шорты и просторную майку и явно не относился к разряду охранников.

– Анфиса Григорьевна дома? – поинтересовался у парня Ашот.

– Дома, – кивнул тот, подозрительно его разглядывая. – А вы кто?

– Я был заместителем ее мужа. Мне бы хотелось с ней поговорить, я могу войти? – отчеканил Ашот следом.

– Если одному, то да, остальные пусть останутся, – не задумываясь, ответил парень.

Ашот обернулся.

– Ничего, ничего, иди, – ответил за всех Величко. – Мы тут покурим.

Мачколян кивнул и скрылся за металлическими воротами, ставшими почему-то в их городе очень уж распространенным явлением. Паренек провел Ашота через заасфальтированный и совершенно не имеющий никакой растительности двор и впустил в дом. Уже в гостиной Мачколян увидел траурную фотографию своего компаньона, укрепленную на стене, прямо напротив входа, и украшенную искусственными цветами и черными лентами со всевозможными надписями на родном армянском языке. Внизу под фотографией стоял небольшой накрытый скатертью столик, а на нем лежали самые дорогие, не в смысле стоимости, конечно, вещи погибшего: оригинально выполненный кривой кинжал, золотые часы с дарственной надписью, сигары и много чего еще.

Мачколян вспомнил о том, что так и не пошел на похороны Пожарова, и ему стало немного неловко, особенно когда он почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Он повернул голову и увидел облаченную во все черное женщину, голова которой была покрыта прозрачной черной тканью, один конец ее она то и дело подносила к лицу и утирала им слезы.

– Добрый день, Анфиса-джан, – поприветствовал вдову Пожарова Мачколян, вовремя вспомнив о том, что она только наполовину армянка, а значит, следовать общепринятым правилам необязательно. Об этой нечистокровности говорило и ее имя, хотя по паспорту она наверняка была какой-нибудь Аранией или Анфицией, но для России привычнее было именно так. К слову сказать, фамилия этой пары тоже была не исконной, а переделанной на российский манер, так что во всех документах, что были у этой парочки, фамилии Пожаровы даже и не мелькало. Зато была другая – Пождорлян. Сам черт язык сломит, прежде чем это выговорит.

– Я сожалею о случившемся, – склонив голову, продолжил Ашот. – Эдуард Георгиевич был хорошим человеком.

– Вы не были на погребении, – заметила женщина.

– Да, не был, – не стал отнекиваться Мачколян. – Мне не позволили дела. Милиция, пожар в ресторане... – Ашот вздохнул. – К сожалению, проблем оказалось больше, чем я полагал.

– И все же вы могли найти время, – вновь раздался в помещении тихий голосок. – Вы ведь вместе работали.

– Да, это так, только ваш муж, извините, конечно, оставил мне после себя огромные долги, из-за них меня самого едва не лишили жизни и до сих пор угрожают.

– Неужели? – поразилась Анфиса. – Этого не может быть. Эдик всегда вел дела последовательно и аккуратно! Вы намеренно наговариваете на него.

– Увы, нет, – развел руками Ашот. – И именно потому, что мне самому может грозить участь вашего мужа, я и пришел сегодня к вам. Возможно, вы сможете мне помочь.