Спасителей не выбирают

— Ты не понимаешь, они тебя убьют, а ее заберут!

— Я понимаю, что они планируют это сделать. Но не понимаю, во-первых, какое твое дело, а во-вторых, даже если мы сейчас уйдем, вернуться обратно мы не сможем.

— Держи… — Женщина торопливо вынула из кармана тонкие короткие бусы из каких-то сушеных ягод. — Дорогу на поле помнишь? Выйдете туда, разорви их, вернетесь домой.

— И почему я должен тебе верить, если никакой силы в этой цацке не чую? — недоверчиво спросил Хар.

Переводчица нахмурилась, смерила его озадаченным нервным взглядом, а потом кивнула на Бруснику:

— Она может почувствовать.

— Это шаманская сила, — удивленно выдала вердикт та, оглядев бусы. Что характерно, брать их в руки Руся не торопилась. — Только я не могу понять, что делает эта вещь. Откуда она у тебя? Погоди, ты же шаманка! — ошарашенно проговорила она. — Мне тяжело в этом месте, я не слышу Леса, но вот сейчас я отчетливо ощущаю, что ты — шаманка.

— Это я их сделала, — нехотя созналась переводчица.

— Садись и рассказывай, — велел теневик.

— Ты не понимаешь, времени…

— Достаточно, — оборвал он. — Ты дольше будешь плясать вокруг да около, так что лучше говори сейчас.

Часть четвертая ПРАВО ВЫБОРА

Рассказ женщины получился весьма любопытным. Родом она была из мира Брусники и вляпалась почти в такую же историю, как та: подобрала раненого мужчину странной наружности со странной силой, выходила его и не захотела с ним расставаться. Главное отличие состояло в цели появления чужака — а им, собственно, и был Амирад Алый — на родине дикарей. Если Хар стремился поменять место жительства, то местный владыка бежал в тот мир в последней надежде спастись и, главное, горел желанием вернуться и отомстить.

Он был вторым сыном и вторым наследником здешнего владыки, и это не понравилось третьему сыну. Совершилась попытка государственного переворота с устранением всех, кто стоял на пути амбициозного парня, и заодно тех, кто мог бы предъявить права в будущем. Проще говоря, третий прирезал не только папашу, но и всех своих братьев — и старших, и младших. Брусника на этом месте рассказа недоверчиво испуганно ахнула, а Хаггар только скептически хмыкнул: история его родины тоже знала подобные случаи, и ничего шокирующего маг в них не видел. Неприятно, но власть — она такая, ради нее совершаются преступления и похуже.

Омела последовала за мужчиной несмотря ни на что, поддержала в восстановлении справедливости. С ней, нужно отдать ему должное, воин обошелся вполне по-человечески и даже ласково: взял в жены, заботился, даже порой прислушивался к ее мнению. Сложно сказать, чем он руководствовался — полюбил ли в ответ или быстро оценил плюсы присутствия под рукой собственной шаманки. Учитывая, что одной женой он в постели не ограничивался, а слушал ее только тогда, когда ему это было нужно, — скорее, второе.

Когда наивная влюбленная женщина начала потихоньку осознавать, куда она вляпалась, бежать уже было поздно. Ладно мужчина, но она родила ему семерых детей и оставить их не могла. Муж жаждал завоевать ближайших соседей и расширить свое влияние и именно для этого воровал шаманов. Переводчица помогала им как могла, но никто из них не сумел бы сбежать в одиночестве. А Хаггар — молодой и сильный, непременно сумеет спасти себя и спутницу.

— Не детей ты пожалела, а не хотела покидать насиженное место, — язвительно проговорил маг, когда женщина умолкла.

— Хар! — возмущенно ахнула Руся, слушавшая историю с трепетом и едва не с открытым ртом.

— Привыкла, — удовлетворенно проговорил теневик, игнорируя недовольство Брусники и не сводя пристального взгляда с Омелы. — Освоилась. Тепло, хорошо кормят, чего рыпаться, да?

— Ты ничего не понимаешь! — раздраженно нахмурилась она.

— Ой ли? — ехидно протянул маг. — Да брось! Уж слишком убедительно ты вчера оказывала поддержку мужу. Что, за ночь успела раскаяться?

— Я изменила свое мнение, когда ты не отдал ее ни за какие деньги и блага, — горячо возразила Омела.

— Не-а, — продолжал скалиться мужчина. — Вот она бы в твою сказку поверила, — припечатал он, кивнув на Бруснику, — убедительно врешь. Даже чутье обманываешь! Только все равно не верю, и все эти фокусы с полуправдой я тоже знаю. Беда в том, что логику никто не отменял. Ты бы тогда пришла раньше, а не на рассвете. Или вечером, пока нам окрестности показывала, или ночью. Значит, либо бусы — ловушка, либо, что вероятнее, ночью случилось некое событие, подтолкнувшее тебя к этому решению. В общем, неудачная попытка, говори как есть. Делать больно я не люблю, но умею и уже почти хочу. Не надо злить меня сильнее.

— Ты ничего не понимаешь, я…

Слова оборвались пронзительным визгом, с которым женщина схватилась за левую руку, вмиг покрывшуюся кровавой росой. Ощущение было такое, будто ладонь ее окунули в крутой кипяток.

Руся от резкого звука дернулась, но не от мага, а к нему. Ухватилась обеими руками за его рубашку, уткнулась лицом в плечо, вся сжалась.