Спаситель (СИ)

— Это точно, — вздохнул Майк. — Только нужно исполнить некоторые физиологические потребности. Ты же не принесешь мне утку, если я тебя попрошу об этом? Он встал с тяжелым стоном.

— Я бы принес, если бы она у нас была, — сказал Вик, — Но ее нет.

— А жаль, — сказал Майк. — Значит, придется идти. Он пошатнулся, ухватился за нары, чтобы не упасть, и, покачиваясь, пошел к двери.

— А место, действительно, хорошее, — сказал он, выйдя из вагончика и оглядевшись. — Тихо и спокойно.

Майк подошел к экскаватору и вздохнул.

— Вот и все, что осталось от нашего мира, — сказал он. — Одни ржавеющие машины.

Вик набрал воду в кружку и выпил осторожными маленькими глотками.

— Много ещё осталось воды в этой цистерне? — спросил Майк.

— Она почти полная, — ответил Вик. — И вода не радиоактивная, только старая.

— Это неважно, — сказал Майк. — Главное, что она есть. Я думаю, что мы должны здесь остаться до тех пор, пока все раны не заживут. Устроим себе небольшой отдых. Он поднял голову вверх, глядя, как на краю карьера колышутся желтые сосны.

— Нужно будет ещё набрать хвои и сварить отвар, — сказал он. — Иначе у нас начнется цинга. Еда-то без витаминов. Может, ещё и поэтому организм не справляется с разной заразой, и от каждой мелкой ранки готов умереть.

— Я схожу, — сказал Вик.

— Не сейчас, — ответил Майк. — За хвоей нужно лезть на сосну, а выглядишь ты ненамного лучше, чем я. Потом вместе сходим, дня через два, если к тому времени начнем чувствовать себя лучше.

Они вернулись в вагончик. Майк сразу лег на нары, а Вик достал из своего рюкзака котелок и консервы, разжег огонь, и стал варить суп. Майк долго ворочался на нарах, потом тяжело вздохнул.

— Ты что-то начал говорить о смысле жизни, — сказал он. — Я хочу послушать. Вик удивленно посмотрел на него.

— Я думал, ты уже спишь, — сказал он.

— Не могу, — вздохнул Майк. — Не спится. А к тому же во сне я видел крыс, они смеялись надо мной, говоря, что смысл жизни, это больше съесть, и неважно что. И во сне я спорил с тобой, пытался найти оправдание всем тем, кто умер, и кто скоро умрет. И не смог ничего толкового тебе сказать. Действительно, все бессмысленно, вся человеческая жизнь, особенно сейчас, когда исчезло все, ради чего жили те, кто умерли, и те, кто ещё живы…

Зачем все было? Мы жили, учились, приобретали ненужные теперь никому знания, как-то пытались сделать свою жизнь лучше. А потом начиналась война, и все, к чему мы готовились, было взорвано и уничтожено.

И так было всегда, во все времена. Люди жили, что-то строили, растили детей, а потом начиналась очередная война, и все превращалось в прах.

А это значит, что все не имеет смысла. И зачем тогда нужна человеческая жизнь, моя, твоя, тех мальчишек, которых мы встретили? Они же все умрут, и ничего не успеют сделать, и даже что-то понять.

И самое главное ни от них, ни от нас ничего не зависит, мы просто родились в этой стране. В чем смысл? Ответь мне, пожалуйста.

— И ты мне поверишь? — спросил Вик. — Всему, что я скажу?

— Не знаю, поверю ли я тебе, — вздохнул Майк. — Но дай мне хоть какое-то объяснение. Я не верю, что нет смысла в человеческой жизни, не хочу верить. У тебя есть ответ?

— Ответ есть, — сказал Вик. — Только вряд ли он тебе понравится…

— Ты расскажи, а я уж сам разберусь, — ответил Майк.

— Я долго думал об этом в своем подвале, — сказал Вик. — Вокруг умирали люди, и я сам думал, что умираю. Мне было плохо. И я пил от отчаяния и страха.

И вот, когда я допил первый ящик водки, я нашел ответ, он мне сначала очень не понравился, но потом я понял, что другого ответа просто нет. Слишком многое сошлось, слишком многое объяснилось, то, что обычными человеческими понятиями о жизни объяснить нельзя.

— Говори, — сказал Майк. — Обещаю, что внимательно выслушаю тебя, какой бы глупостью это мне не показалось.

— Хорошо, — вздохнул Вик. — Итак, есть перерождение человеческой души, это действительно, правда, хоть ты и сомневаешься в этом. Но, так или иначе, именно об этом говорят все религии. Если не о перерождении, то, по крайней мере, о том, что душа есть, и что после смерти она куда-то уходит. Так?

— Религия не научный способ понимания мира, — сказал Майк. — Но, если ты хочешь, я соглашусь с тобой. Пусть душа действительно есть, и после смерти она куда-то уходит, в рай, или ад.

— Само понятие души уже интересно, — сказал Вик. — Все религии говорят о ней, несмотря на многие различия между собой. Откуда-то основатели этих религий взяли это понятие? Значит, они что-то видели, ощущали, потому что это невозможно придумать. Один ученый, уже не помню его имени, как-то сказал, что невозможно придумать того, чего нет. Что все, что может придумать человек, уже существует в том, или ином виде…

— Ладно, — сказал Майк. — Хорошо, пусть у нас есть душа. А раз она есть, то почему бы ей и не селиться, то в одном теле, то в другом, но разве от этого добавляется смысла в конкретной человеческой жизни?