Спаситель и сын. Сезон 2

Она знала Марину Везинье еще с начальной школы, всегда была в ее свите и немного ее побаивалась. Марина была из тех, кто может поднять палец — и тебя примут в компанию, опустить — и ты изгой. Она задавала тон, подруги подражали ее одежде, запоминали словечки. Но после истории с фотографией Алиса кое о чем задумалась. Сначала она машинально переслала фотку переодетой мальчиком Эллы дальше, прибавив какую-то шутку, но потом почитала комментарии, а их становилось все больше — обидные, издевательские, оскорбительные. А вчера Элла не пришла на латынь. Алиса поняла, что это было следствие, и причина ей тоже была известна. Поэтому в тот вечер она поступила не так, как всегда. Выключила телефон.

* * *

— Я ухожу.

Это была пятница, и это была Шарли.

— И вы тоже! — невольно вырвалось у Спасителя.

Самюэль вынужденно прервал курс лечения. Пэмпренель сбежала. Фредерика больше в нем не нуждалась. Элла заболела. Марго Карре снова была в больнице.

— Что значит «тоже»?

Спаситель покачал головой:

— Извините, не обращайте внимания, я подумал совсем о другом. Вы уходите, Шарли, куда?

— Уезжаю в Берлин. Нашла работу — заведующей сектором маркетинга, полный рабочий день. Закинула им резюме по интернету, ни на что не надеясь, но пришел положительный ответ. Здесь мне ничего не светит. Мне двадцать восемь, у меня хороший диплом, три языка… Я разослала десятки резюме, прошла десятки стажировок и получала только приглашения на очередную стажировку за пятьсот евро в месяц. Я стою большего.

— Вы уезжаете, а как же Алекс?

— У нее косметический кабинет, у нее дочки… Ее жизнь здесь. — Шарли выпрямилась, между бровей обозначилась вертикальная морщинка.

— Но вы же знаете, что Александра вас любит? Элоди тоже к вам привязалась.

— Зачем… Почему вы мне это говорите? — спросила она, отворачиваясь.

Зная, что Шарли пишет стихи, Спаситель стал читать своим обволакивающим голосом:

Когда ты любишь, надо уехать.
Покинь жену и ребенка покинь,
Друга покинь и подругу покинь,
Когда любишь, надо уехать[64].

Шарли заглянула Спасителю в глаза:

— Я хотела вам сказать, мы с вами часто бывали не согласны, но я всегда чувствовала: здесь меня уважают.

— Спасибо. Мне приятно это слышать от вас, хотя я иногда высказываюсь не к месту. Вот как сейчас, сказав вам об Александре.

— Вы правильно сказали. И это правда. Алекс любит меня, и я ее люблю, но я не могу остаться и жить на ее деньги. А малышки мне будет очень не хватать.

Спаситель протянул Шарли коробку с бумажными платками, но она уже вытерла щеки рукавом.

— И как кончается это ваше стихотворение?

Спаситель на секунду задумался. Последние строчки

Все мои 80 кг на месте,
И в завершенье
Тебя я люблю —

были бы правдой лишь частично, и он решил прочитать последнюю строчку предыдущей строфы.

Шагай, дыши, уезжай, уходи.

Шарли кивнула и спросила, больше сама себя:

— Я когда-нибудь что-нибудь доведу до конца? Даже курс терапии и тот бросаю.

— Жизнь начинается в Берлине, Шарли. Для вас это так, я чувствую.

Когда ты любишь, надо уметь
И петь, и бегать, и есть, и пить,
Свистеть
И работать надо уметь.

После консультации Спаситель проводил Шарли до двери.

— Иди, дыши?.. — неуверенно повторила она, припоминая стихотворение Блеза Сандрара.

— «Шагай, дыши, уезжай, уходи», — прочитал всю строчку Спаситель. И протянул ей руку. — А потом возвращайся!

В воздухе веяло прощаниями, и Спаситель, вернувшись в кабинет, стал готовить к отъезду юных хомячков, двух маленьких самочек и крупного самца. Крыша клетки мадам Гюставии снималась, и это было очень удобно. Спасителя укусили всего лишь раз, прежде чем он ухитрился схватить за шкирку резвую самочку, которую предназначил для внука мадам Дюмейе. Он заранее приготовил для нее обувную коробку, провертев в ней дырочки и положив подстилку. Оп! — и маленькая хомячиха оказалась в новом жилище.

Для Райи Спаситель выбрал самочку поспокойнее, она даже позволяла гладить себя пальцем по спинке. Спаситель поместил ее, как принцессу, в металлическую клетку с ярко-зеленым домиком, колесом, горкой, наблюдательной площадкой, трубой-туннелем — в общем, в рай для хомячка, который обошелся ему в скромную сумму 29,95 евро в «Жардиленде».

Тут в дверь постучали, Спаситель открыл и впустил мадам Дюмейе.

— Как вы себя чувствуете? — машинально осведомился он.

— То лучше, то хуже. Боюсь, без таблеток мне не обойтись.

Но Спаситель не поддержал разговор, его рабочий день на сегодня закончился.

— Прошу, — сказал он, протягивая учительнице коробку. — Ваш хомячок там. Но его как можно скорее нужно будет посадить в клетку. Хотите на него посмотреть?