Спаситель и сын. Сезон 2

Как только они ушли, Спаситель набрал Луизу, он о ней беспокоился. Луиза с Полем устроилась на постели под пледом, а Чудик бегал по ним. Луиза снова не могла с ним встретиться, и Спаситель невольно увидел в воздухе две расходящиеся дороги.

— А могу я заглянуть к тебе во второй половине дня ненадолго? Я как раз собирался проехаться на велосипеде.

— Приезжай на чашечку кофе.

Спаситель собирался объехать квартал и найти Жово, но об этом, как и о многом другом, он не стал говорить.

— Мама! — дернул Луизу Поль. — Чудик потерялся в кровати.

Луизе хотелось поговорить со Спасителем, но Поль уже судорожно переворачивал плед и подушки в ужасе, что не видит своего хомячка.

— Хватит с меня твоего Чудика, — простонала Луиза. — Хуже, чем младенец!

Неужели? А кто полгода тому назад горевал, что не может родить еще ребеночка?..

Куда же подевался Жово? Спаситель изъездил весь квартал на велосипеде, но так его и не нашел. Хорошо, что булочница на площади Старого рынка навела его на след.

— Вы ищете старика, который часами сидит у нас тут на скамейке? Он и вчера вечером сидел. Я обратила на него внимание, потому что очень уж он заметный.

— Что значит «заметный»?

— Синяк заметный, у него глаз почти не открывается.

Неделя с 12 по 18 октября 2015 года

— Без перчаток?! — удивился Спаситель, открыв дверь в приемную в понедельник утром.

Мадлон покрутила обеими руками, напевая:

— «Так танцуют куколки, тра-ля-ля-ля-ля!»

Спаситель протянул ей руку, но тут Мадлон заколебалась.

— Все прививки сделаны, а чернота вовсе не грязь, это цвет моей кожи от рождения. — Женщина засмеялась и пожала Спасителю руку. — Значит, дело идет на лад, — сказал психолог, усевшись напротив пациентки.

— Под душем — сорок пять минут.

— Как экономно! Вот увидите, вместо дамы с фобией будет дама с небольшими причудами.

— У меня больше не болят спина и ноги. В общем, мы правильно все разделили.

Мадам Бравон намекала на порчу. Она не сомневалась, что после смерти шурина должна почувствовать себя гораздо лучше, — так и произошло, ее напасти были в большой мере психосоматического свойства. Спаситель решил пока ни в чем ее не разубеждать.

— Меня теперь только одно огорчает, — заговорила Мадлон. — Тебе я могу сказать, ты из Сент-Анна, ты все это знаешь. — Она заговорила шепотом: — Это не по моей вине, я не желала ему смерти. Но все же и я приложила руку… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду…

Спаситель смотрел на нее во все глаза, пытаясь понять, что именно она имеет в виду.

— Приложила руку… К чему?

— Причинила, ты знаешь, — то, что не добро.

— Зло?

Мадлон перекрестилась.

— Вы причинили зло?

— Не говори этого слова, — одернула Спасителя Мадлон и снова перекрестилась. — Я теперь даже тех слов не говорю, где оно внутри прячется.

Спаситель попытался следовать за мадам Бравон по лабиринту ее мыслей.

— Чего вы теперь не говорите? Слов с корнем «зло»? Например, злобный? Или назло? Или злодей?

Спаситель подбирал слова, а мадам Бравон торопливо крестилась.

— И еще мне нужно переехать, — сказала она с виноватым видом.

— С чего вдруг?

Тут Спаситель вспомнил, что записывал адрес мадам Бравон. Она жила на улице Возла.

— Мадам Бравон, — обратился он к ней очень серьезно.

— Да?

— Вы наживаете новый синдром.

— Что вы, что вы! Я отделяю одно от другого. Это же порча.

— Нет, Мадлон, это синдром.

— Порча.

— Син… — Спаситель осекся на полуслове. Потом заговорил снова: — Мадам Бравон, вы знаете, отчего умер ваш шурин? Он умер от тяжелой болезни (Мадлон перекрестилась), которой долго болел. Она не имеет никакого отношения к порче. Вы никак не причастны к тому, что с ним произошло.

Мадлон не слушала Спасителя и толковала о своем:

— Как только слышу плохое слово, сразу говорю: «Господи, спаси и помилуй» — и все обходится. Но вот что плохо, теперь эти все слова так и вертятся у меня в голове, так что приходится твердить «Господи, помилуй» целый день.

— Обсессивно-компульсивный синдром, — проговорил себе под нос Спаситель. — Послушайте, Мадлон, мы скоро окончательно разделаемся с синдромом чистоты. Я вам дам новые упражнения.

— Разделаемся?

— Разделаемся, — эхом отозвался Спаситель.

Мысленно он посылал свою пациентку ко всем чертям, и тут на столе зазвонил телефон.

— Месье Сент-Ив? Это мадам Кюипенс, мать Эллы. Хочу предупредить, что Элла сегодня не придет, она заболела.

— Что с ней? — недоверчиво спросил Спаситель. Он прекрасно знал, что отец Эллы не одобряет психотерапию.

— Желудочный грипп.

— И температура есть?

— Нет, только рвота. У них в школе эпидемия.

Спаситель чуть было не возразил: эпидемия школьной фобии. Но воздержался: нельзя делать выводы на расстоянии. Он ограничился тем, что записал Эллу на следующий понедельник. Но очень огорчился. Что за понедельник без Эллы!

Спаситель сомневался не случайно. Живот у Эллы заболел из-за приступа паники. А началось все в прошлый вторник до начала школьных занятий. Как только Джимми подошел к ней, собираясь поцеловать, Элла протянула ему руку. Он уставился на нее: рука обозначала расстояние, которое отныне их разделяло.

— Я ни с кем не целуюсь, — сказала Элла.