Спаситель и сын. Сезон 2

На следующее утро в 9 часов 45 минут на консультацию к Сент-Иву пришел Самюэль, подросток шестнадцати лет: за два месяца у него было уже четыре «облома» с девушками, и он решал для себя, «стоит ли ему вообще пытаться». К сожалению, паренек пренебрегал элементарной гигиеной, так что Спасителю после консультации приходилось даже проветривать помещение. Телефонный звонок позволил ему выйти ненадолго из кабинета.

– Алло, да! Привет, привет, что у тебя случилось?

Звонил доктор Дюбуа-Герен, терапевт, который время от времени отправлял своих пациентов к коллеге-психологу. На этот раз речь шла об одной женщине, антилийке.

– Она тоже с Мартиники, как и ты. Сказала мне, что она… на нее… Я забыл это слово. В общем, ее сглазили.

– Навели порчу.

– Вот-вот, – подхватил доктор Дюбуа-Герен, очень довольный, что Спаситель все ловит на лету. – Если я отправлю ее к психиатру, он сочтет, что у нее паранойя, и она загремит в больницу, так что лучше я отправлю ее к тебе.

– Мы с ней зарежем черную курицу и попьем ее крови. Спасибо, что вспомнил обо мне.

Когда Спаситель вернулся и снова уселся напротив Самюэля, он заметил, что тот улыбается. Он явно слышал телефонный разговор.

– А для меня не найдется какой-нибудь примочки вуду? Чтобы девчонки на меня клевали?

Сент-Иву очень хотелось ему ответить, что самой клевой примочкой был бы дезодорант, но он не стал ничего говорить. После консультации он поспешил открыть окно, невольно вспомнив скунса Пепе ле Пью, и тут же подумал о Габене. Вчера вечером Габен сказал ему, что уроки у него начинаются в десять. Сейчас часы показывали половину одиннадцатого. Значит, придется заскочить на территорию ЛЖ (личной жизни).

В четыре прыжка Спаситель одолел лестницу на второй этаж. Габен мирно спал, завернувшись в одеяло. Спаситель сдернул одеяло, но Габен даже не пошевелился.

– Вставай, или я иду за ведром воды!

Паренек сел на постели по-турецки и запустил обе руки в свои длинные патлы. По тому, как он яростно чесался, можно было подумать, что в голове у него полно вшей. Сейчас он один в один был похож на Дикого мальчика Виктора.

– У тебя урок в десять?

– А что, уже утро? – сонно осведомился Габен.

– Не валяй дурака.

– И не думаю.

Габен подтянулся к краю кровати, соскользнул на пол, прошелся немного на четвереньках и только после этого, чуть покачиваясь, встал на ноги. Клинический психолог Сент-Ив верил, что у каждого человека есть возможность поработать над собой и продвинуться вперед. Но, когда он смотрел на Габена, у него втайне возникало подозрение, что на этот раз он получил совершенно законченный продукт.

– Я в душ, – буркнул паренек и, спотыкаясь, побрел в ванную.

– Габен, нам надо поговорить. Во сколько у тебя кончаются уроки?

– Ну-у…

– Понятия не имеешь, отлично! Значит, жду тебя в восемнадцать пятнадцать у себя в кабинете.

– Йес, сэр, – пробурчал Габен и отдал честь.

Спаситель покачал головой, понимая, что ничего-то он поделать не может… А потом вернулся к себе в кабинет и продолжал работать, сделав в двенадцать короткий перерыв, чтобы съесть сэндвич.

Пациенты подчас называли его «доктор» и даже «доктор Спаситель», ожидая от него чудес, которые переменят их жизнь. Но никто никого не может спасти. Меняется тот, кто сам хочет измениться.

– Не существует чудес, Габен.

Габен сидел напротив Сент-Ива на кушетке. На этой кушетке кто только не сидел: пациенты с фобиями, в депрессии, в сомнениях, с кучей бед. Часы показывали шесть часов двадцать минут, и Спаситель, не питая больших иллюзий относительно пользы нотаций, только что прочитал одну опоздавшему.

– А теперь поговорим немного о твоей маме, хорошо?

Габен, изучавший все это время свои ботинки, нехотя поднял голову.

– Лазарь вам сказал, да?

– Что именно?

– Что она видит человека с обезьяной на плече.

– Я говорил с психиатром, который лечит ее в больнице. Да, у нее галлюцинации, но она понимает, что это галлюцинации. Она видит человека с обезьянкой, но знает, что он не существует.

– А может, он существует.

– Нет.

– А в другом измерении?

– Нет.

– Я читал одну книжку, там параллельных миров было полным полно, миллиарды, и в каждом свои особенности. Может, есть мир, где все люди носят на плече обезьянку.

– Габен, я тебя умоляю, – вздохнул Спаситель, потирая себе лоб.

Подросток всеми силами старался отгородиться от действительности. Не хотел принять тот факт, что его мать психически больна.

– Твоя мама пробудет какое-то время в больнице, – прибавил Спаситель. – Мы ее навестим, когда ей станет лучше.

Лечащий врач мадам Пупар был всерьез озабочен ее состоянием. По его мнению, оно значительно ухудшилось, но Сент-Ив предпочел не сообщать об этом Габену. Он только сказал, что тот может остаться на улице Мюрлен до пятницы, а на выходные обязательно должен вернуться к себе домой.

– Ую-ю, – проворчал Габен, вновь превратившись в Пепе ле Пью. – Хорошенькая самочка скунса!

– Приедет со своими двумя детьми, – закончил фразу Спаситель.

– А меня вон из норки? Фигово, очень фигово.